CROSSGATE |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » CROSSGATE » - перевернутая страница » Put your lights on
PUT YOUR LIGHTS ON
[константин: повелитель тьмы]
Есть провидение, есть случайность, есть судьба. Балтазар в любом случае нашел бы Веру Шепард, но даже демонам иногда везет - и жертва подходит ближе сама.
[mood music]
участники: Балтазар, детектив Вера Шепард
время: 90-е, спустя какое-то время после Ask me no questions, I'll tell you no tales
место действия: Лос-Анджелес
предупреждения: религиозным людям лучше держаться подальше от фэндома?.. Hell if I know.
Случайности не случайны. Балтазар, как никто другой, знал, что нет ни случайностей, ни удачи, ни везения, ни — тем более — судьбы. Любое событие в жизни людей или нелюдей имеет вполне ясные и просчитываемые предпосылки, так что нет ничего удивительного в том, что это работает и в другую сторону: создав вполне определённые условия, получаешь очень даже неплохие шансы создать именно ту ситуацию, которая необходима. Поставить людей — или нелюдей — именно в то положение, которое нужно для принятия ими именно тех решений, которые необходимы. Необходимы не им самим, естественно, а том, что эту ситуацию создаёт.
Например, Балтазару.
И всё-таки нельзя было сказать, что его встреча с детективом Верой Шепард была запланирована или подготовлена им. Скорее, он просто подготавливал предпосылки — и, возможно, делал это настолько хорошо и тщательно, что Необходимая Ситуация сложилась даже немного раньше, чем он сам рассчитывал.
За Верой он наблюдал уже довольно давно — примерно столько же, сколько и за Джоном, тем более что снюхались эти двое практически сразу же после приснопамятной встречи Балтазара и Джона. Пока что Балтазар не особенно видел, как может использовать это знакомство, постепенно перерастающее во что-то вроде того, что люди обычно называют дружбой, но в том, что использовать это наверняка удастся, он даже не сомневался.
Кроме получения информации из многочисленных и далеко не всегда легальных источников, Балтазар не брезговал иногда самолично наблюдать за теми, кто привлёк его внимание. Это можно было бы сравнить с тем, как удав наблюдает за своей добычей, медленно скручивая вокруг неё кольца светло-пятнистого тела, если бы не одно «но». Ни один удав не получает удовольствия от страданий жертвы.
А вот Балтазар себе в удовольствии никогда не отказывал, даже если его ещё как такового не было, был только намёк, обещание на то, что в будущем — может быть, даже совсем близком — Балтазар получит то, что хочет. В полном объёме.
Примерно об этом он размышлял, незаметно следуя за Верой, которая размашисто шагала куда-то сквозь дождь и толпу и, кажется, обращала крайне мало внимания на то, что идёт против движения. Балтазар взял чуть левее, вливаясь в поток, идущий в том же направлении, что и Вера, и легко обогнал её, всё так же упрямо расталкивающую людей. Он остановился возле одной из многочисленных витрин, как будто спасался от постепенно усиливающегося дождя, небрежно скользя взглядом по спешащим мимо людям, ожидая появления той, за которой наблюдал.
И когда она наконец поравнялась с ним. Не прошла мимо. А остановилась. И обратилась именно к нему.
Балтазар испытал что-то похожее на удивление.
Сказать, что последние несколько недель у Веры было полно работы - значит ничего не сказать. И дело было даже не в количестве, а в ощущении волны, подступающей к горлу, когда привстаешь на цыпочки, тянешься лицом ввысь, чтобы тебя не затопило, но знаешь, что это неизбежно. Детектив чувствовала, что устает. Состояние сестры тоже было неспокойным, и это тревожило ее - впрочем, происходящее с Вандой давно поселилось льдинкой в сердце и ныло, непрошеное, едва она отвлекалась от работы. К сожалению, в пути мысли текли свободно.
Господи, да что это такое-то...
Шепард шла сквозь толпу, огибая людей, ее мало волновало, в какую сторону они двигаются - все равно те, с кем ей по пути, тащатся медленно, как зомби. С неба моросило, на что Вера обратила внимание далеко не сразу, а лишь когда прохладная капля упала прямо на пробор. Она подняла голову в пасмурному небу, покрытому серыми пятнами, прищурилась. Может быть, скоро дождь усилится. Опустив взгляд на грешную землю, Шепард увидела в золотистом свете витрины фигуру мужчины, остановившегося под козырьком. Лицо его осталось в тени, и ухо можно было рассмотреть четче, чем глаза или хотя бы нос. Город всегда такой - слишком много людей по кускам, ты собираешь из них идею человека и скоро уже не помнишь, видел его в реальности или нет. Глаза Веры скользнули дальше, еще чуть вперед, как пролистывая очередной кадр.
И тем не менее что-то дернуло ее вновь бросить косой взгляд на этого человека, когда она проходила мимо - может быть, это было нежелание оставлять в голове провисающие романтические загадки, убедиться в его реальности, найти что-то, что пригвоздило бы его к земле и загнало бы в число таких же ущербных людей, как и все вокруг, мокнущих под дождем, не озолоченных искусственным светом, быть может? Машинальный порыв, которому Вера не придала значения. И все же она почему-то остановилась, разглядев его лицо. Он посмотрел в ответ, и по правилам приличия ей стоило тут же притвориться, что ничего не было, и идти своей дорогой.
Вера подумала - ей показалось - что она уловила в душноватом перед дождем воздухе след табачного дыма. Чуждый серый голод, который она испытывала лишь изредка, в моменты крайнего упадка душевных сил, когда чувствовала, что где-то ломается, подтолкнул ее сделать шаг.
- Доброго вечера, - обратилась она. - У вас не найдется сигареты?
При таком костюме можно было ожидать, что он выудит из кармана серебристый портсигар, но Вера готова была проигнорировать неуместный шик. Сейчас ей бы одолжить огня, глотнуть дыма, вспомнить, какое это дерьмо - и бежать дальше, всегда бежать, волка ноги кормят.
Она чертовски загоняла себя и нуждалась во втором дыхании. Не имеет значения, откуда.
Эмоции Веры ощущались совсем не так, как бурлящий ураган внутри Джона — Балтазар не мог их не сравнивать, в какой-то степени сознательно, в какой-то степени непроизвольно. И дело было даже не в том, что Вера была явно вымотана до состояния практически полного отупения, дело было в чём-то другом, неуловимом, что Балтазар никак не мог ухватить.
А он очень не любил не понимать чего бы то ни было.
— Простите, не курю, — ответил он, немного виновато улыбнувшись.
Он ещё несколько секунд посомневался, прикидывая, какой именно путь выбрать: то ли отпустить Веру идти дальше, понадеявшись на то, что из-за усталости та потеряет присущий детективам нюх и не запомнит случайную встречу — в конце концов, ей каждый день приходится общаться с довольно большим количеством людей, среди которых лицо, на которое она вряд ли даже толком смотрела, затеряется в мгновение ока. То ли воспользоваться удачным стечением обстоятельств — пусть пока что Балтазар не мог с уверенностью утверждать, что оно удачно именно для него. В любом случае пользу из этого знакомства извлечь он сумеет.
— Трудный день? — решившись, задал он вопрос, намечая место для первой ловушки.
Тщательно выверенные модуляции, серьёзный и внимательный взгляд — Балтазар представлял собой сейчас само сочувствие во плоти. Он не боялся, что начнёт переигрывать, недаром почти три тысячи лет занимался тем, что сбивал людей с пути истинного. Технология была проста и отработана до мелочей, и пока что у него не было оснований думать, что с Верой понадобится прикладывать какие-то особые усилия.
Хотя было в ней что-то, что его беспокоило. Это что-то напоминало о Джоне, но в то же время странным образом воспринималось как нечто противоположное.
Это обещало быть интересным.
Вера усмехнулась в ответ на улыбку - вот уж свезло так свезло.
- Да я тоже.
Дождь усилился, еще не ливень, но люди прибавили шаг, закрывая головы, раскрывая зонты. Еще пара человек нырнули под козырек витрины вслед за Шепард, и она обратилась к ним. Делая первую неглубокую затяжку и сразу убирая сигарету ото рта, Вера рассеянно смотрела перед собой, на подвижную толпу. Думала ведь сегодня, что зонт может пригодиться. Но "ладно уж, накину капюшон, если вдруг" оказалось сильнее. Н-да.
На голос Вера обернулась, вспомнив о присутствии джентльмена в костюме, и слегка приподняла брови. Надо же, он обращался к ней. Шепард переложила сигарету в другую руку и отступила от незнакомца на полшага - сама не любила, когда курящие на нее дымят, и другим того же не желала.
Что у нее выдалось, трудный день? Неделя? Месяц? Последняя пара лет, когда Вера просто убегала в работу от размышлений о том, куда катится ее жизнь и ради чего она все это делает, и от мыслей о сестре?
Улыбка признательности вышла кисловатой.
- Можно и так сказать.
Снова затянувшись, Шепард отвернулась для выдоха. Как пепельницу целовать - и как она могла забыть это ощущение? Гадость же. Облегчение, которое приносило само наличие бумажной палочки в пальцах, было иррациональным - сама Вера никогда не прибегала к этой привычке как к средству успокоения нервов. Она видела, как людям это помогает, наверное, потому и делала этот маленький шажок вниз, когда совсем прижмет, обезьянка увидела - обезьянка повторила, да? Насмотрелась на Константина, которого без палочки здоровья совсем не застанешь. Но, вопреки доводам рассудка, Вере и правда становилось легче. Неровный вздох, и чистый воздух почти неощутим из-за горького послевкусия.
- Много трудностей в разных сферах, не знаю, хватит ли меня одной на всё. Должно, конечно, хватить, - констатация факта далась легко, в голосе не звучало ни обиды, ни желания бросить все и заплакать, а последнюю фразу Вера сказала и вовсе... не то что с оптимизмом - руководствуясь железной логикой. По себе же знала, что люди гораздо крепче, чем им самим кажется, просто не надо об этом забывать и откидываться лапками кверху. - Теперь вот думаю, как надолго, - она стряхнула пепел под ноги щелчком пальца, позволяя сигарете медленно тлеть без дела. Пускай.
- Как ваша семья? - этот вопрос всегда важен, безусловно, просто именно сейчас Шепард могла так запросто и без прелюдий его задавать. Искренне и не требуя подробностей, просто, раз уж незнакомец принял в ней участие хотя бы на пару секунд, она могла ответить ему тем же - вопросом неформальным, или вежливым по форме, но вбирающим в себя и внимание, и понимание. Редкость в наши дни. Да и способность к сочувствию у всех разная, в некоторых просто не помещается искреннее сострадание. А у Веры была глубина-глубина, что уж скромничать - не дотянешься до дна, слишком долго копала, слишком усердно, слишком за двоих.
Мало оказаться в нужное время в нужном месте — нужно ещё уметь задать нужный вопрос нужным тоном. Балтазар усмехнулся про себя, сохраняя на лице слегка заинтересованное, не переигрывая, не допуская и намёка на то, что его интерес чем-то может отличаться от того, какой обычно бывает у случайно разговорившихся — ещё даже не разговорившихся толком, так, только намечающих возможностью для откровенности — людей.
— Иногда хочется просто всё бросить, да? — понимающе спросил он. — Особенно когда ответственности много, а положиться, собственно, и не на кого.
Ему ли было не знать, что Вера не могла ни на кого полагаться в первую очередь потому, что считала себя сильнее любого из своего окружения. Комплекс защитника. Но иногда даже прирождённый защитник устаёт и хочет если не переложить на кого-нибудь часть забот, то хотя бы поделиться ими. И вот как раз на этом можно было сыграть.
Балтазар вздохнул, всем своим видом показывая, что ему знакомо это чувство, и тут же поглядел на Веру с немного удивлённым выражением лица.
— Семья? — переспросил он и улыбнулся с лёгкой грустью. — Моя семья — моя работа. Ну и, разве что, ещё кот.
Замечание про кота было чистой воды импровизацией — и такой же чистой воды ложью, но Балтазар внезапно почувствовал вдохновение, как будто нащупал правильный маршрут, и добавил, ведомый расчётливой интуицией:
— Кот здоров, спасибо. Надо бы не забыть ему корма купить ещё.
Вместо ответа Вера улыбнулась, глядя на незнакомца. Он понимал, о чем говорит - этого можно было ожидать, дорогой костюм, на ботинках ни пылинки, лицо безукоризненно каждой линией от роста волос до гладко выбритой челюсти, от контура профиля до спокойных бровей. Человек явно занимает высокое положение и от его решений зависит очень и очень многое. Конечно, он знает цену каждого своего шага.
Было ли это сопоставимо с работой Веры? Она имела дело с жизнью и смертью совсем вблизи. Меряться бременем - дурацкая затея, да она и не думала сравнивать, просто говорили они явно исходя из разного опыта. И тем не менее у Шепард не было ощущения, что ее надувают.
- Бросить все, уехать в другую страну или хотя бы штат, побыть кем-то другим, - голос ее долетал будто издалека, но говорила Вера тихо, словно боялась занимать этой мыслью слишком много места. Она расценивала даже призрак подобной мечты как слабину, внушала себе отвращение и отталкивала ее прочь.
- О, - Шепард не хотела задеть такую деликатную тему, вряд ли кому-то приятно говорить о собственном одиночестве. - Прошу прощения.
Она почувствовала неловкость и мягкое давление вины, отвела взгляд, делая новую осторожную затяжку и стараясь больше не докучать случайному собеседнику разговором, который пошел не в том направлении. Сигарета закончится, дождь перестанет, они разбегутся по своим маршрутам, как капли воды в стоке. Это нормально.
И опрокидывая теорию Шепард о неловкости и печали, незнакомец продолжил ненавязчивой полушуткой про кота. Вера обернулась с улыбкой, ощущая благодарность, как если бы он заметил ее смущение и за долю секунды пришел на помощь. Какая кажущаяся и воображаемая мелочь.
- Почему не пес? - полюбопытствовала она.
Балтазару никогда не надоедало это ощущение мгновенного экстаза, когда его слова попадали в цель. Три тысячи лет демон играл на человеческих слабостях, вытаскивая наружу самые сокровенные тайны людишек и используя их для достижения своих целей — и это никогда не надоедало, ни на одну секунду. Особенно сейчас. Особенно здесь. Особенно с этим человеком, интересным уже не только близостью к Джону Константину — начинавшим интересовать Балтазара уже своей собственной личностью.
— Собаки слишком преданны, слишком растворяются в своих хозяевах, — Балтазар потёр переносицу — тщательно выверенным движением. — Это накладывает слишком большую ответственность. Кошки самодостаточны. Кошку можно воспринимать как равного, собаку — вряд ли.
Он отнял руку от лица и снова улыбнулся, вложив в улыбку как можно больше наигранной усталости.
— Иногда хочется, чтобы рядом был кто-то, не зависящий от тебя целиком и полностью. Чтобы хоть ненадолго можно было расслабиться и отпустить себя.
Он делано спохватился и развёл руками в извиняющемся жесте.
— Простите, я, кажется, разболтался не в меру. Знаете, синдром попутчика и всё такое — просто как-то внезапно почувствовал, что мы с вами…
Балтазар запнулся и даже слегка покраснел — демон не столько управлял своими кровеносными сосудами, сколько пользовался умением навести морок. Ловушка расставлена и готова захлопнуться. Давай, девочка, не разочаруй меня.
Вера ничего не ответила на объяснение незнакомца, но понимающе кивнула. У нее-то все было тривиально - ухаживать за котом проще, при ее-то графике это критично. Но эта бытовуха уже не имела отношения к разговору, да и скучна была, как пробка. А вот то, что он сказал дальше, заставило Шепард приподнять брови - микровыражение печали, неосознанная эмпатия и осознанное, из уважения затушеванное сострадание. Удивительно, как у людей столь разного склада и с такими разными обстоятельствами возникают настолько схожие мысли - ничто человеческое не чуждо, да? И ни штучные запонки, ни полицейское удостоверение от них не спасают.
Так что Вера совершенно не ожидала, что мужчина, разоткровенничавшись, так смутится и будет извиняться перед ней - прохожей в мокром капюшоне и с чужой сигаретой в руках, просто оказавшейся рядом под козырьком витрины, когда усилился дождь. Шепард посмотрела на него с растерянностью, он запнулся, провисла пауза - и тут Вера рассмеялась. Искренне, по-доброму и ярче, чем на то провоцировали обстоятельства - кто-то даже обернулся. В сущности, это был ответ Шепард на неловкость ситуации, и еще она, может быть, немножко отзеркалила то, как собеседник избавил ее от печального смущения после вопроса о семье. Да и вообще все сложилось с точностью до наоборот за считанные секунды, вот вам и социальная динамика.
Вера покачала головой, прищурясь и поднося сигарету к губам.
- Не волнуйтесь, сир, я никому не скажу.
Удивительно, насколько ей стало легче. Старый прием, когда улыбаешься, чтобы мозг поверил, что все хорошо... Этот короткий эпизод разбудил в детективе непосредственность девочки. Она подняла голову, выдыхая дым, и обратила внимание, что небо стало заметно светлей. Капли срывались с навеса уже реже. До фильтра осталось всего ничего, и, пожалуй, Вере пора было идти. Оставить в покое джентльмена из мира, где шнурки на туфлях стоят дороже, чем обычный ее комплект одежды, и отправляться домой. Независимость независимостью, а кот сам себе еды не положит.
Ее паршивец, во всяком случае, только обои жевал.
- Что ж, - затушив палочку здоровья об урну у дверей, она поерошила челку совсем подростковым жестом. - Спасибо за приятный разговор, мистер...
Запнувшись, улыбнулась, будто извиняясь. Следовало бы попрощаться кратко и легко, а тут выходило, что она спрашивает, как его зовут - не собиралась же, само вырвалось совершенно машинально. Устала, плохо контролировала речь и ляпнула глупость. С кем не бывает.
Смех Веры был для Балтазара неожиданностью — точнее, неожиданностью оказалась его собственная реакция. Только предусмотрительно наведённый морок позволил ему оставить невидным сокращение мышц, почти судорогу, заставившую его сжать и слегка скрючить пальцы. Всего на мгновение, так что это движение и так не было бы замечено без пристального наблюдения, но благодаря мороку Балтазар смог сохранить хотя бы видимость прежнего выражения на лице.
Это было очень внезапно.
И чертовски любопытно.
А ты не так проста, как кажешься, девочка.
— Зовите меня Балтазаром, — быстро ответил он, сделав вид, будто и вправду не понял, что она просто оговорилась. — Немного слишком фамильярно, наверное, нет?
Балтазар знал, что его лицо сейчас выражает смесь смущения и некоторой радости — как у совершенно обычного человека, вдруг встретившего приятного собеседника и всё ещё не очень верящего, что это приятие взаимно, хотя и очень надеящегося на то. Следующий шаг должен был выглядеть таким же естественным порывом.
— А, простите, — он запнулся и потупился на миг, после чего вскинул глаза, глядя прямо в лицо Веры, словно ведомый бесшабашной храбростью. — Вы торопитесь сейчас?
Балтазар вскинул руки, якобы испуганный собственной наглостью, и тут же опустил их, оборвав жест на полпути и даже слегка подавшись вперёд, ближе к Вере.
— Это прозвучит, возможно, нахально и не к месту, — заговорил он намеренно сбивчиво и быстро, — но мне совсем не хочется, чтобы мы сейчас просто кивнули друг другу и разбежались каждый обратно в свой мир. Потому что…
Балтазар снова сбился и с деланой беспомощностью отвёл взгляд, на короткий миг прикусывая нижнюю губу. Чтобы видеть выражение лица Веры, ему не нужно было смотреть на неё, он больше чувствовал её эмоции, отслеживал изменения её настроения и мягко подталкивал её в нужную сторону. Нужную ему самому, конечно же.
— Потому что у меня сложилось впечатление, — его голос упал почти до безнадёжно тихого, — что у вас тоже не особенно много людей, которые могли бы понять…
Застыть, явно досадуя на себя за мгновение слишком большой откровенности. Смотреть в сторону, как будто не имея смелости глядеть в глаза. Поднять одно плечо, словно защищаясь от возможной насмешки. Сильный человек, внезапно давший слабину перед случайным встречным. Банально до ужаса, но всегда действенно.
Имя как иголкой кольнуло Веру на долю секунды, она почти вздрогнула - и тут же все прошло. Само по себе имя помимо очевидных библейских навевало какие-то латиноамериканские ассоциации. Вера прикинула - английский нового знакомого был настолько чистым и лишенным акцента, что едва ли мог быть ему родным. Это очень хорошо поставленный чужой язык.
Все любопытственнее и любопытственнее, как говорится. И это притом, что меньше минуты назад Шепард хотела дружелюбно с ним распрощаться и пойти дальше, ан нет же - как в воронку воды затягивает.
Она не могла не улыбнуться.
- Шепард. Вера, - правила этикета требовали представиться в ответ, раз уж это случилось. Ничего страшного, имя никого и ни к чему не обязывает, хотя, возможно, теперь они поговорят немного дольше... так она думала, приготовив какую-то шутку про кота, который переживет без ее общества лишние полчаса, когда Балтазар (имя все еще бродило вокруг головы и ускользало из поля ясности, как дым от благовоний) огорошил ее новым приступом откровенности. Вера невольно приподняла брови, растерявшись - ситуация на грани с неловкостью, чужую уязвимость Шепард переживала, как свою собственную, и это вызывало неприятную мягкость под ребрами. Она не просила об этом, не рассчитывала на доверие со стороны незнакомца. Но ситуация развивалась таким образом, что они перестали быть друг для друга случайными точками в море лиц, и что этот человек просил помощи, пусть и облекал, сознательно или нет, свою просьбу в иную форму. Будь у Веры все в жизни в порядке, она могла бы сказать: "Это не мои проблемы, я не подписывалась на это". Но она была милосердной и остро нуждалась в искуплении, как нищий нуждается в чистой воде и дожде, который смоет грязь с его лохмотьев.
Что важнее всего - Балтазар был прав. Она понимала. Она могла ему помочь.
- Я никуда не тороплюсь, - негромко сказала Шепард, и в голосе звучал неведомый ей самой покой - эхо мирной гавани, которую она выдумала для кого-то другого. Она давала свое роковое согласие.
Как ни странно, радость Балтазара от того, что Вера не оттолкнула его сразу, а дала возможность озвучить наконец приглашение продолжить знакомство, была наигранной не полностью. Ему действительно стало интересно, что ещё скрывает в себе эта с виду совершенно обычная женщина. Конечно, назвать её ничем не примечательной не мог бы даже Балтазар, но в то же время на первый взгляд Вера мало отличалась от сотен тысяч других «сильных женщин». Женщин, скрывающих тяготы своей судьбы за столь совершенной маской, что её почти невыносимая тяжесть видна была совершенно очевидно — любому мало-мальски внимательному взору.
И только под ней, под этой маской, обнаруживалось что-то другое, что-то, чего Балтазар ещё никак не мог ухватить. Что-то необычное. Что-то опасное. Опасное именно для него.
Это будоражило.
— Тогда, может, выпьем по чашечке кофе, миз Шепард? — Балтазар улыбнулся. — Или чаю? Тут неподалёку есть превосходная чайная, там тихо и уютно.
Он поднял руки в шутливом жесте, словно показывал, что безоружен.
— Обещаю не сваливать на вашу голову груз своих проблем. Мне просто хотелось бы узнать вас немного поближе. Если вы не против, конечно. Так сказать, rerum ipsarum cognito vera*.
Он сделал паузу, словно забыв о том, что его собеседница вряд ли знает латынь.
Rerum ipsarum cognito vera, e rebus ipsis est
Истинное знание вещей должно происходить от самих вещей.
Была ли Вера против? Да нет. Не было ничего, что могло бы вызвать у нее протест, да и ситуация была скорее забавной - сегодня Шепард явно не выглядела женщиной, которая планирует выход в свет, да вот поди ж ты. Повезло? Время покажет. Может быть, они наскучат друг другу уже через полчаса, может быть, разговорятся, кто знает? Вера устала и не видела причин сопротивляться свежести этого знакомства. И мысль о чашечке ароматного чая в кафе со спокойной музыкой была манящей, убаюкивающей, как покачивание лодки на речных волнах...
- Чай сейчас был бы очень кстати, - в этих словах сквозила рассеянная мягкость, почти мечательность, правда, в Вериных обычных рамках.
Замечание Балтазара вызвало у нее улыбку.
- Не боитесь, что это я вас нагружу своими? - почти дружеское подтрунивание, на цыпочках вежливости, но похожее на игру в мяч. Вера щурится в ответ на фразу на латыни, уроки в воскресной школе мало помогают, и она, все так же улыбаясь, качает головой: - Тут мне потребуется перевод, я разобрала только что-то о познании.
Она протянула ладонь из-под навеса, подставив ее каплям дождя - они совсем поредели, становилось ясно, и можно было спокойно идти без зонта. Шепард спустилась по ступеням крыльца, чуть обернулась в сторону Балтазара, почувствовав смутную тягу между лопаток, будто кто-то пристально смотрел на нее. Нет, явно не он - не такой взгляд. Шепард оглянулась вокруг, на толпу людей, ища какую-то пару глаз достаточно пронзительную, достаточно сильную, чтобы ее зацепить - но нет, все взгляды скользили куда-то еще, никакого напряжения. Неужели показалось?
Отложив эту мысль для более подходящего момента, Вера последовала за новым знакомым.
Дав согласие — в котором Балтазар, собственно, и не сомневался, — Вера первой покинула их островок уединения среди людской толпы. Сам он задержался на несколько секунд, изучающе глядя ей в спину и успев убрать из глаз демонические огоньки, прежде чем она обернулась.
— Это часть латинской пословицы, — с улыбкой сказал он в ответ на её взгляд. — Перевод всего выражения звучит как «Истинное знание вещей должно происходить от самих вещей».
Он сошёл следом за ней, остановившись совсем рядом, но не касаясь. Между ними оставалась тонкая прослойка — даже не воздуха, а чего-то ещё, чему и сам Балтазар не смог бы дать определения.
— Вы знаете, что ваше имя по-латыни означает «истинная»? — Балтазар слегка согнул локоть, совершенно естественным жестом, не настаивая и не беря Веру под руку сам, но как бы позволяя ей самой решить, уместно ли будет уже настолько сократить расстояние между ними.
Вторжение в личное пространство должно происходить исподволь, таким образом, чтобы жертва сама шла навстречу — тем более что Вера вряд ли относилась к женщинам того типа, которые легко позволяют мужчинам, независимо от степени знакомства, выказывать такие неоднозначные проявления галантности.
— Нагружайте, сколько вам будет угодно. Мне бы хотелось узнать, какая вы истинная, — с лёгкой улыбкой сказал он. — Вы весьма и весьма интересный человек.
И вот в последних словах Балтазар был даже искренен.
Жест мужчины, который привык к галантности с дамами - ну точно не местный. Вера улыбнулась, но руку не приняла, прежде всего потому, что их прогулка не носила романтический характер, но еще и из чувства неуместности столь близкого контакта такой, как Шепард, с этим джентльменом. Она не любила стереотипное мышление, но подобные ему мужчины берут под руку тонких да изящных, мерцающих украшениями и улыбками дам, и это было не ее место. Не потому, что она не любила или стеснялась себя, просто для нее это все-таки была дичь. Стоило помнить, кто она, и видеть, кто он.
- Любопытно. Вижу, вы носитель неочевидных знаний, - подметила Вера, по-прежнему улыбаясь. - Но едва ли мое имя характеризует что-либо, кроме вкуса моих родителей. И не в людях искать истину, это точно, - она даже мотнула головой, зачем-то вспомнив о Джоне. И поняла, что говорит довольно грубо - в своей манере, черт ее раздери. - Хотя спасибо на добром слове. Постараюсь не разочаровать вас в первые же полчаса.
Забавно, они шли по оживленным улицам совершенно беспрепятственно - прохожие смотрели куда-то в сторону, но словно расступались на пути неожиданной пары. Шепард чувствовала удивительную легкость - ноги сами ее несли, да и в спину будто кто-то подталкивал мягкой волной. Можешь расслабиться. Не думай о плохом хотя бы сейчас.
Вера украдкой глянула на профиль нового знакомого - свет очередной вывески превратил его в черный силуэт с золотистым ореолом по краям. Какие четкие, будто тушью выписанные линии...
Нездешний.
- А вы свое имя оправдываете? - отведя взгляд, поинтересовалась Вера, чтобы поддержать беседу в нейтральном ключе.
All we are is dust in the wind,
Everything is dust in the wind...
Наводить морок почему-то получалось с трудом, и Балтазар ограничился очень лёгким воздействием на встречных прохожих, всего лишь создав им с Верой удобный коридор среди людской толпы.
— В ком же ещё искать истину, как не в людях? — с губ Балтазара не сходила лёгкая улыбка, придающая довольно серьёзной теме оттенок легкомысленности, так чтобы собеседник не мог понять, говорит ли Балтазар всерьёз или просто жонглирует словами. — Истинность — субьективное понятие. С одной стороны вещь кажется истинной, с другой — ложной. С третьей — и вовсе не существующей. Всё зависит от того, кто смотрит на эту вещь. То же самое относится и к людям. Мы можем воспринимать человека совершенно не так, каким он считает себя сам — а именно то, как он воспринимает себя, и есть его истинная суть. Разочароваться в процессе познания этой сути возможно только тогда, когда ожидаешь узнать что-то, что сам уже успел придумать. О вас я не придумал ничего и не хочу придумывать. Мне интересны именно вы.
Вопрос Веры про его имя всколыхнул воспоминания о Вавилоне. Тогда он своё имя оправдал целиком и полностью — Баал сохранил царя, в отличие от его царства. Жаль, что людишки исковеркали всё, и его нынешнее имя мало чем напоминает то, первоначальное. Это немного уязвляло его самолюбие.
— В некоторой степени, — Балтазар легко рассмеялся. — Как видите, я не очень похож на мавра и не слишком юн.
Он покосился на Веру и лукаво добавил:
— Но можно сказать, что я молод душой.
Можно было бы сказать, будь у него душа.
Возле кафе с неприметной вывеской Балтазар остановился и приглашающе повёл рукой, слегка наклонив голову в полупоклоне.
— Вот мы и пришли. Надеюсь, вам здесь понравится.
- Так ведь истина по определению одна. Как реальность. А субъективность связана с тем, насколько ее способны понять сами люди, разве нет? - Вера искоса посмотрела на своего спутника. То, о чем он говорил, было дымчатым, ускользающим, очень ненадежным - почти опасным, ведь на такое нельзя опираться. Во всяком случае Шепард, строившая свою картину мира прямыми линиями и ясными определениями, четко оценивающая, где добро, а где зло, не стала бы.
- Мы же сами ошибаемся на свой счет куда чаще, чем кто-либо, - негромко добавила она, но замечание это было скорее привычной мыслью вслух, чем новым шагом в дискуссии. Тем более, что шутка Бальтазара заставила Веру улыбнуться, да и вскоре они пришли в кафе. Это было тихое место, мимо такого можно десять раз пройти, не обратив внимания: надписи на стеклах, мягкий свет из окон, пара аккуратных ступенек. Раскрытая дверь задела колокольчик, в лицо повеяло сухим теплом и запахом не то ванили, не то чая, не то каких-то цветов. Вера вдохнула, моргая, и вошла внутрь.
Оглядываясь, она не могла не удивиться - заведение было обставлено с явной любовью, продуманно и стильно. Намеренный шажок назад к чему-то не то чтобы провинциальному, но очень домашнему, с налетом старины, но все еще не доходящему до вязаных крючком салфеток и тарелок с котятами - все очень сдержанно, с нестрогой элегантностью. Это сразу создавало ощущение покоя, которое обволакивало и, как можно было догадаться, лишило бы вас чувства времени.
- Какое... милое место, - не без легкого удивления заметила Вера, снимая куртку. Если честно, от этого джентльмена она ожидала аутентичной восточной чайной, где положено разуваться на входе, столики разделены ширмами с журавлями, церемонию проводит мастер и все такое. Но ничего подобного - ни тебе пафоса, ни подавляющей атмосферы. Они заняли столик в углу, в отдалении от остальных и даже в тени, только на столе трепетал яркий огонек свечи в цветном стакане.
Как странно, подумала Вера. Как давно она не бывала в подобных заведениях, перехватывая что-то всегда на бегу, почти всегда - по-деловому. Только Кейли вытаскивала ее время от времени выпить кофе, но это было другое. Почему?
Вера пробежала взглядом меню и, машинально полистав его, отложила в сторону.
- Я, пожалуй, доверюсь вашему вкусу, - улыбнулась Шепард и откинулась на спинку кресла, впрочем, постаравшись не слишком расслабляться - это было бы излишне фамильярно.
Балтазар подождал, пока Вера сядет, и только после этого устроился на стуле сам.
— Реальность, как и истина, очень зыбкое понятие, — почти не улыбаясь, сказал он. — Как и представление людей о самих себе — поэтому узнавать их так интересно.
Балтазар рассеянно кивнул подошедшему официанту и вполголоса сделал заказ, не заглядывая в меню. Ничего сверхординарного: чайник чая и несладкие булочки с тмином. Несмотря на то, что меню в этой чайной было выше всяких похвал даже на притязательный вкус Балтазара, то, что они будут пить и есть, играло не самую большую роль. Гораздо важнее была сама атмосфера — расслабляющая, успокаивающая. Исподволь приглашающая раскрыться — именно то, что необходимо было Балтазару.
— Человек познаётся в обычных на первый взгляд мелочах, — подождав, пока официант отойдёт от их столика, сказал он, вновь обращая всё своё внимание на Веру. — Вы назвали это место милым — и я рад этому. В вашем голосе не слышно желания просто быть вежливой, и это подтверждает моё первое впечатление о вас.
Балтазар поднял брови домиком и неловко улыбнулся, на миг прикусив нижнюю губу. Эта гримаса не слишком соответствовала имиджу лощёного джентльмена, но поддерживала образ человека, удивляющегося тому, насколько он сам разоткровенничался.
— Только не подумайте, что я ищу в вашем поведении доказательств тому, что я о вас думаю, — быстро и почти жалобно выговорил он. — Это просто, ммм, озвучивание моих мыслей. Ваша искренность побуждает говорить максимально честно, и я просто ничего не могу с этим поделать.
В очередную улыбку Балтазар вложил как можно больше извинения.
Должно быть, интересно было наблюдать за ними со стороны, за динамикой их общения, за тем, как шар инициативы перекатывается из стороны в сторону и кто как его направляет. За тем, как Вера приподняла брови и уголки губ в ответ на замечание о подтверждении, а ее собеседник, словно приняв это движение на свой счет, принялся возражать. За тем, как в этот момент лицо детектива неуловимо разгладилось со спокойной и мягкой решимостью, которую она принимала, как должное - как свою естественную обязанность. Как чуть выпрямилась ее спина...
- Все в порядке, я не в обиде, - уверила Балтазара Шепард, приподняв ладонь. - Ваш отклик подтверждает то, что обо мне говорят уже много лет. Я могу быть не самым вежливым человеком и знаю об этом. Когда-то мне нужно было услышать это не один раз, чтобы поверить. Я была убеждена в совершенно ином, и понадобилось сторонне вмешательство, чужие глаза, скажем так, чтобы подвести меня на полшага к реальности. Поэтому мнение людей о самих себе... полезно, чтобы понять, как они мыслят и как видят свои действия. Но доверять ему? - Вера покачала головой и усмехнулась. - Никто никогда не скажет вам, кто он на самом деле, потому что это "самое дело" существует для всех остальных, а он у себя в голове расставляет мебель, как хочет. Самобичевание, самолюбование - без разницы. Все мы врем. А вот зеркала - нет.
Она посмотрела в сторону, будто вспомнив о чем-то.
- Будь то кусок стекла или чужие глаза.
Хотя есть же этот вопрос физики - раздается ли звук там, где его никто не может услышать, есть ли отражение, если нет зрителя?.. Из той же оперы.
- Другое дело, что, конечно, вы знаете о себе больше, чем я, например, - Шепард склонила голову набок, приглядевшись к мужчине. Она старалась оценивать его бесстрастно, собирать информацию, строить предположения и четко отделять их от фактов. Но, конечно, нужна была еще отдельная папочка для ее личных наблюдений - и для того же человеческого интереса, будь это инстинктивное женское, живое любопытство или просто сочувствие. Это тоже нельзя было выключить, но стоило отслеживать и помечать соответствующим образом. И не путать. - У вас куда как больше данных, и претендовать на истинность суждений я не могу. И вот опять - правда неуловима.
Балтазар покачал головой, улыбаясь с некоторой грустью, — не отрицая, а словно бы удивляясь не столько тому, что говорила Вера, сколько тому, насколько сильно совпадают их мысли.
— Вы, несомненно, правы, — он задумчиво переложил салфетку перед собой с места на место, на некоторое время отведя взгляд от лица собеседницы. — То, какими люди видят и воспринимают самих себя, — очень субъективно и зависит от их собственных представлений о добре и зле, хорошем и плохом, а как раз эти понятия могут кардинальным образом отличаться у разных людей. Но я немного о другом.
Балтазар вздохнул, скручивая салфетку и глядя только на неё.
— Иногда то, что другие люди думают о нас, может… — он сделал паузу и еле заметно поморщился. — Может не соответствовать действительности ещё больше, чем то, что думаем мы. Вот, посмотрите сами.
Он приподнял салфетку, сложенную в какое-то подобие фигурки оригами, словно предлагал Вере посмотреть именно на неё.
— Когда я говорил о вашей искренности, я имел в виду то, что она мне импонирует. Очень импонирует. Это качество очень редко встречается в людях и восхищает меня всякий раз, когда я сталкиваюсь с ним. Вы же, говоря о нём, оценили его с негативной стороны. Причём добавили, что эта оценка пришла к вам извне.
Балтазар поднял глаза от салфетки и пристально вгляделся в лицо Веры.
— Вас обманули, — тихо сказал он. — Вас заставили поверить в то, что ваше поведение дурно, хотя вы сами считали иначе. И я считаю, что на самом деле вы были правы. Именно вы, а не тот человек, который рассказал вам, что быть честным и откровенным — значит быть невежливым.
Вы здесь » CROSSGATE » - перевернутая страница » Put your lights on
