Свернутый текст
Прости, оно само как-то написалось. Увлекся.
Чарльз обладал одним полезным качеством, которого были лишены практически все монаршие особы, по крайней мере из его собственного рода и из тех, которых можно было с ходу вспомнить. Чарльз умел ждать. Его терпение не было безграничным, но молодой король мог провести черту, находясь за которой можно было спокойно ожидать развязки, не начиная действовать самостоятельно. Он всегда предпочитал дипломатию грубой силе и, надо сказать, за очень короткий срок своего правления, преуспел в тонкой политической науке куда лучше, чем его отец, считающий, что сначала нужно напасть, а потом уже разбираться. Тем не менее, Фрэнсис был великим полководцем, так что, если уж он начинал против кого-то военную кампанию, то можно было быть уверенным, если не в безоговорочной победе, то в получении выгоды уже точно. Чарльз так не умел, а полагаться на мудрые советы приближенных не спешил, понимая, что многие могут действовать не сколько в интересах народа, сколько в своих собственных, а он не сможет распознать тонкий подвох, когда помыслы вроде чисты, но где-то на задворках сознания спрятался червячок лжи.
Сам Чарльз лгать народу не любил, но не только из-за большой любви к своим подданным, а еще и потому, что прекрасно понимал простую, но почему-то недоступную многим дворянам, вещь - единожды соврав людям, ты не получишь от них такой отдачи, как прежде, соврешь еще раз - лишишься поддержки, станешь врать постоянно и... Нет, возможно, бунта не будет, но такие люди даже через три поколения будут вспоминать не отстроенные города, низкие налоги, достаток и полные желудки, а твое вранье. Людям свойственно помнить только плохое, а потому любое черное пятнышко на белоснежной полотне хороших поступков, останется на нем навсегда. Чарльз не хотел начинать свое правление с черных пятен. Конечно, без них не обойдешься, но для начала ему бы хотелось заслужить доверие, чтобы потом каждое пятно воспринималось как неприятная, но неизбежная необходимость. Его отец всегда считал по-другому, так что взгляды при дворе молодого короля разделяли очень неохотно.
Ждать Чарльз не любил, но умел. Он понимал, что это ожидание может затянуться на день, два, неделю, а может статься так, что новости вообще не придут. Какими бы воодушевляющими ни были его слова, люди запоминают только плохое. Наемники знали, что чудовище настолько опасно, что с ним не смогли справиться даже рыцари. С другой стороны, никогда не стоит сбрасывать со счетов жажду наживы и желание показать, что рыцари - это просто кучка зажравшихся представителей древних родов, которые ни на что не способны. Что же, если кому-то из наемников удастся убить чудовище, то Чарльз готов признать тот факт, что пора провести жесткую инспекцию рыцарский рядов его королевства. Но для того, чтобы это произошло, должен быть победитель. Один или хотя бы несколько, что маловероятно, так как обычно наемники считают, что могут справиться в одиночку, не желают делить награду и вообще ведут себя крайне самоуверенно, что не позволит им объединиться и напасть всем скопом, хотя кто знает.
Король честно постарался вникнуть в возможные варианты мирных договоров, но по ту сторону границы между королевствами изъяснялись так путано и так неискусно прятали подводные камни, что уже через несколько часов у него разболелась голова. Да и сложно было сосредоточиться на бумагах, когда мысли были совсем не о том. Чтобы выбросить из головы все то, что так мешало вести государственные дела, король спустился во двор и решил начать тренировку немного раньше, чем обычно. Если в дипломатии и искусстве переговоров Чарльз преуспел, то во владении мечом - не слишком, особенно, если сравнивать с тем, что умел его отец. По правде говоря, мечник из Чарльза был не просто плохой, а отвратительный, что не мешало ему по достоинству награждать хороших бойцов.
Многие рыцари посчитали бы за честь помогать королю освоить меч, но он отдал предпочтение старому вояке, у которого не только не было титулов, но и происхождение было весьма и весьма сомнительным. Зато Джеймс участвовал едва ли не во всех битвах на стороне родного королевства, отличился храбростью, мастерством и потрясающей живучестью. Он отказывался от наград, титулов и званий, продолжая выживать в таких мясорубках, куда боялись сунуться даже надежно упакованные в доспехи воины.
Джеймсу было позволено то, за что обычно рубили головы, - он не щадил короля на тренировочной площадке, оставляя тому на память не только синяки, но и царапины, мог обойтись без "ваше величество", а порой с его уст срывались таким замысловатые ругательства, что даже старые солдаты уважительно качали головами.
Вот и сегодня Чарльза знатно вываляли в пыли, но, пусть он и не особо продвинулся в умении обращаться с мечом, зато дурные мысли из головы выветрились или выбились. Джеймс в очередной раз протянул королю руку, и тот с трудом поднялся с земли.
- Может, мне все-таки стоит послать тебя сражаться с монстром.
- Я давно прошу тебя об этом, - солдат забрал у своего господина меч, критически осматривая оружие на предмет новых зазубрин.
- Я не могу себе позволить потерять такого учителя, - Чарльз улыбался, но его глаза оставались серьезными. - Иногда мне кажется, что ты единственный, кто сможет защитить меня от тех, кто клянется мне в верности, и кому я могу по-настоящему доверять.
Джеймс хотел ответить что-то дерзкое, потому что так он делал всегда, но его отвлек слуга, вынудив вежливо поклониться и попрощаться с Чарльзом, как подобает прощаться подданному с его королем. Солдат прекрасно знал, когда можно позволить себе дружеский тон, а когда стоит вспомнить свое место.
- Вернулся один из наемников! С хорошим новостями, сир, - слуга запыхался, но был очень доволен, что принес королю такую весть.
Чарльз велел живо привести наемника, не озаботившись тем, чтобы принять подобающий корою вид. Иногда дальнейшее промедление казалось таким мучительным, что хотелось поскорее оборвать его. Новости действительно впечатляли, но король не спешил пускаться в горячие благодарности и жаловать титул принесшему благую весть. Он знал, что северянин не врет, но необходимость убедиться во всем лично делала его скептичным.
Перед тем как отправиться в тронный зал, Чарльз все же сменил рубашку на чистую, посчитав, что подобного попустительства этикет уже не переживет. Вместо тяжеленной короны, которая сдавливала виски, словно самое изощренное орудие пыток, король предпочитал более чем скромный венец, на который, тем не менее, ушла прорва золота. Естественно, на все встречи с важными гостями Чарльз вынужден был надевать корону, но в этот раз довольствовался венцом.
- Оставь только стражу у дверей с той стороны, - раздраженно бросил он Себастьяну, глядя на то, как советник направляется к трону, намереваясь занять место позади него. Иногда Чарльзу казалось, что сир Шоу с удовольствием устроится не позади трона, а как раз на нем.
- Но Ваше Величество... Разумно ли это?
- И сам выйди. Это приказ, - возможно, Чарльз поступал неправильно, но что-то ему подсказывало, что лучше, чтобы о гибели чудовища знало как можно меньше людей. Если все сложится так, как рассчитывал король, тогда можно будет сообщить радостную весть, а пока стоит попридержать коней. - Можешь идти.
Отредактировано Charles Xavier (2015-03-25 21:32:06)
