Следил ли Квентин за Питером после того, как они поругались? Ну что за дурацкий вопрос, конечно следил! И не потому, что искал новые слабые точки в броне Человека-Паука. И уж точно не потому, что собирался мстить. Все было проще и тривиальнее: Квинт скучал. Когда Паркер узнал, кто скрывается за маской Мистерио, он разозлился – Бек впервые видел, как его парень злится, - и послал бывшего любовника на все четыре стороны. Квентин тогда не стал спорить, он решил, что Питу нужно время остыть. Но все же не переставал издали наблюдать за всё-равно-своим-Паркером.
  В итоге, правда, оказалось, что можно было и не исхитряться с маячками и прочим шпионским оборудованием. Кадры, на который Человека-Паука прошило молнией на обломках Нью-Йоркской тюрьмы, в тот день показывали по всем каналам. Даже в далеком Лос-Ажелосе, куда Квинта завели очередные съёмки.
  «Человек-Паук погиб». «Даже Спайди не смог бы выжить». «Тело Паука продолжают искать под завалами».
  Заголовки газет сами бросались в глаза, хотя Бек как мог отводил глаза от ларька в аэропорте, пока покупал билеты на ближайший рейс.  Он не хотел ничего знать и не хотел ни о чем думать. Он обещал себе, что во всем разберется на месте.
  Так с ним уже бывало. Когда дело касалось Питера, Квинту почему-то тяжело было принимать решения сразу. Он уговаривал себя отложить решительный шаг еще на день, на час… и вот, к чему это привело. Сидя в самолете, Бек размышлял о том, что, если сейчас пилоты объявят о возгорании турбины, он даже не расстроится. На него вдруг накатила апатия. Он сидел и вел бессмысленную беседу с облаками за окном.
«Вот так. Стоило мне на неделю уехать по делам и перестать тебя убивать, как ты умудрился вляпаться в такое дерьмо. И ты еще говорил, что это я не соображаю что делаю?»
  Уже в Нью-Йорке, стоило Квентину пройти показавшийся бесконечным таможенный контроль, на смену усталости пришла лихорадочная жажда деятельности. С чего начать, куда идти? Разумеется, с дома Паркера. С разговора с тётей Мэй, которая, надо признать, его не сильно-то любила. Но в этот раз она встретила его на пороге и сразу пустила в дом. Она была в слезах. Она что-то причитала без умолку. Квинту понадобился час времени и два графина воды, чтобы во всем разобраться. Как только все стало понятно, он рванул в больницу.

- Пит.
  Он сидел в обязательном больничном халате на низком неудобном стуле и смотрел, как раствор в капельнице медленно отсчитывает секунды. Кап. Кап. Кап. Питер был без сознания. Тётя Мэй объяснила, что еще из окна увидела, как парень бредет по улице, не живой и не мертвый. Она хотела выйти ему навстречу, но не успела: у самого порога Питер запнулся, упал и ударился виском о каменную ступеньку.
  Какая же глупость! Пережить разряд, который зажарил бы и слона и впасть в кому от встречи со ступенькой.
- Вот так у тебя все обычно и бывает, да? – Квинт говорил вполголоса. – Ты можешь спасти целый город, но возвращаешься домой - и у тебя нет сил позаботиться о себе. Помню, я всегда гадал, где же ты так выматываешься, что под вечер засыпаешь на ходу. Даже не спрашивай, какие были варианты.
  Бек грустно усмехнулся.
- Я знаю, что ты выкарабкаешься. Ты же не можешь бросить этот чертов город, верно? Кто же иначе будет подтирать носы копам? Только тебе это никогда не надоест…
  Квентин замолчал и опустил голову.
- Я тебя даже не виню. Знаешь, за что я тебя люблю? Никогда не догадаешься. За этот идиотский альтруизм. Понимаешь, если бы на твоем месте был кто-то другой, если бы кто-то еще взялся рассказывать мне, что всех без разбора надо любить и защищать, я бы решил, что передо мной конченный кретин. Но ты ведь не дурак, Пит, и я это знаю. Ты видишь все то же, что и я. Знаешь, как все устроено. И все равно продолжаешь вытаскивать из огня писак, которые потом тебя же поливают грязью. Поэтому иногда мне начинает казаться, что ты видишь дальше, чем я. Ты что-то знаешь, чего больше не знает никто, верно? Я не могу тебя понять, Питер. Не могу понять, какого черта ты связался со мной. Что ты во мне-то нашел? Только не говори, что я в твоем представлении тоже добрый и правильный. Я всегда отмахивался от твоих моралей, но, чтобы ты знал, мне всегда хотелось понять, зачем ты их мне читаешь. Я ведь… черт, да я наперед знаю все, что ты скажешь и что сделаешь. Только не знаю, почему. Тебя можно разгадывать вечно, но, ты ведь помнишь, я люблю неразрешимые задачи. Ты парадокс. Ты уникален. Поэтому… - Квинт запнулся, - поэтому отдыхать можешь до следующего понедельника! Я тебя пока подменю. Но, раз вы без меня успели разнести тюрьму, то, уж извини, не буду заморачиваться тем, чтобы взять этого электрошокера живым.

Отредактировано Quentin Beck (2014-09-07 21:17:10)

То ли мисс Паркер все-таки успела привыкнуть к Квентину, то ли подействовало то, что он сразу оставил ей свою кредитку для оплаты всех больничных счетов, но, как только Питер пришел в себя, она первым делом позвонила Беку. Это было в пятом часу утра, и Квинт возвращался домой после очередной ночной облавы на сбежавших из тюрьмы недоносков. 
  Вообще-то изначально он хотел найти только того парня, который поджарил Паркера, но в процессе выяснилось, что сбежавшие успели сколотить что-то вроде кружков по интересам. Проще говоря, разбились на три банды. Застать их по одиночке было невозможно: они прятались, как крысы, и смелели только сбившись в стаю. Стаями Квинт их и отлавливал. Не очень стесняясь в выборе средств, он дожидался, пока очередная банда выйдет на дело, а потом «выключал» все живое вокруг в радиусе трехсот метров. Он за трое суток истратил почти весь свой немаленький запас усыпляющего и нервнопаралитического газа. Когда никого не оставалось на ногах, в ход шел самый банальный пистолет. Первые два раза это сработало на утра, но оставшиеся крысы стали осторожнее. Но и Мистерио уже вошел во вкус и решил найти всех. Он глушил деятельной злостью бессмысленную хандру и нездоровую сентиментальность.
  Впрочем, при этом все же впервые Бек заботился о «мирных жителях» и наноси увечья выборочно.  Помня, что где-то на этапе формирования идеи этой охоты фигурировал образ правильного Питера, Квентин убил только одного человека, того самого «электрошокера». А остальные просто получили такие травмы, что гарантированно стали неопасны для общества.
  Трое суток. За трое суток он наделал столько шума, что репортеры посходили с ума. Надо было слышать, какие мотивы ему приписывали! Самый оригинальный звучал как: в уничтоженной ныне тюрьме культ Локи прятал какое-то секретное оружие. Зеки нашли его и сбежали, и теперь Мистерио пытается вернуть божественный артефакт. Были и более «романтические» варианты, причем вполне правдивые: Мистерио лишился единственного достойного противника и теперь вымещает злобу.
   Но – что самое смешное – Квентину в эти дни было абсолютно плевать на газетные заголовки. Он так устал, что в перерывах между своими вылазами мог думать только о чашке кофе. Спать было некогда.
  На самом деле, спать было невозможно.
  Последнюю шайку он накрыл на кладбище машин недалеко от города: у них было там то ли логово, то ли сходка. Бек не стал разбираться. Он хотел снова сделать все аккуратно, но его заметили раньше. Если бы на его месте был Человек-Паук, тот бы, конечно, постарался проявить чудеса акробатики, чтобы непременно взять всех подонков живыми. Может быть, ему бы это и удалось, а может быть, он бы словил шальную пулю и снова попал в больницу. Ну а Мистерио слишком дорожил своим зеленым костюмом, поэтому просто устроил огромный костер. И даже не остался выяснять, уцелел ли кто-нибудь или нет. Да к черту! Даже если какой-то крысёныш и выжил, ему теперь была дорога или в ожоговый центр, а оттуда сразу в участок, или прямиком на кладбище. Бек благородно решил оставить этому гипотетическому везунчику право выбора.
  Итак, в пять часов утра он в некоем подобии прострации ехал в такси, когда в кармане завибрировал телефон. Квинт даже не сразу понял, что это значит. Его вывел из ступора водитель - тогда Бек нажал кнопку вызова и через минуту устало улыбнулся. Таксист весело хмыкнул и включил радио.

  Квинт появился в палате ровно в восемь, как только стали пускать посетителей. Он успел принять душ, переодеться и заскочить в магазин. Паркера ждал сегодня десерт из всех видов фруктов, которые нашлись в круглосуточном супермаркете, включая виноград, манго и еще что-то непонятно-оранжевое с шипами на кожуре и зеленой мякотью. В дверях Бека встретила Мэй Паркер, которая, видимо, приехала еще ночью, как только ей позвонили. Она хотела показать Квинту какие-то бумаги, чтобы он убедился, что его деньги пошли строго по назначению, но тот просто отмахнулся и сказал, что карточку она может оставить себе. Женщина тихо поблагодарила его и вышла.
  Квентин, наконец, смог войти в палату и убедиться, что Питер действительно пришел в себя. И три бессонных ночи сами собой превратились в одну радостную улыбку, которую, наверно, со стороны немного портили синяки под глазами.
- Наконец-то ты пунктуален, Пит! Я просил тебя вернуться в строй до понедельника, а ты уже сейчас, я смотрю, готов сворачивать горы.
  Это было немного преувеличено: Паркер с забинтованной головой в облаке из подушек и одеял все еще выглядел, как жертва крупной катастрофы. Квит подошел и поставил на столик свои пакеты.
- Твоя тётя сказала, что врачи не понимают, откуда у тебя берутся силы. Вот, решил немного оправдать в их глазах закон сохранения энергии.
  Судя по виду, Паркер собирался что-то ему сказать. Наверное, даже многое. Возможно, даже без цензуры. Но Квинт его перебил:
- Тебе еще нельзя разговаривать. А еще вставать, махать руками и кидаться тяжелыми предметами. И я сейчас буду этим нагло пользоваться. Постараюсь говорить медленно, чтобы ты, наконец-то, меня понял.
  Квинт снова сел на все тот же неудобный низкий стул, но на этот раз позволил себе откинуться на спинку и закинуть ногу на ногу. Спина и левое колено сильно ныли.
- Не знаю, слышал ли ты, как я тут распинался несколько дней назад. Если не слышал, то мне же лучше. Во второй раз я это все повторять не буду. Но вообще-то я пытался объяснить, что, чтобы бы ты там ни думал, я никогда не пытался тебя убить. Я имею в виду тебя, Питера. Не представляю, что ты там себе напридумывал, но, если ты считаешь, что я с самого начала все знал, полгода специально вешал тебе лапшу на уши, но за все это время не смог тебя изучить и не придумал, как нейтрализовать, то я, видимо, в твоем представлении – имбицил.  Открой глаза, Пит! Я тоже ничего не знал. Да, я разобрался в ситуации раньше. А теперь попробуй вспомнить, когда тебя в последний раз серьезно ранило. В последние пару месяцев ты только сам калечился по дури, но ту уж я не виноват.
  Квентин осознанно упомянул «пару месяцев», чтобы не возникло никаких ассоциаций с историей с Локи, которая была больше трех месяцев назад.  Бек ненадолго замолчал, давая Питу время переварить информацию, порылся в пакете и достал тот самый непонятный плод с длинными шипами.
- Не представляю, как это чистить. Но знаю, что хорошо идет под коньяк. – Пауза. – Не думай, что я сейчас пытался оправдываться. Только хотел прояснить этот момент. И второй момент: если ты думал, что меня достаточно просто послать, и я пойду, то ты серьезно ошибся.

Вдох – Квентин втянул воздух через плотно сжатые зубы. Выдох. Вдох – постараться не накрыть Паркера подушкой, когда тот заговорил о деньгах, и задержать дыхание, чтобы как-то успокоиться. Выдох.
  Бек, конечно, готовился к этой встрече и понимал, что просто не будет, но надо же делать скидку на то, что он не спал четверо суток, перенес тяжелый перелет, безвозвратно сорвал контракт на крупную сумму и заработал пару десятков синяков. Он действительно чуть не развернулся и не ушел после первой же фразы. Потому что это была уже не просто дурость, это было оскорбление. Но Питер, конечно, через пару предложений сам же вернул все на круги своя. И Квинт осознал, что никуда уже не уйдет.
  Когда полгода общаешься с человеком, начинаешь поневоле разбираться в его интонациях, даже если не можешь уяснить, что творится в его дурной перемотанной башке. Судя по интонациям, Пит постепенно остывал. Он, конечно, попытался совершенно по-детски кинуть в него фруктом, Бек сам дал ему снаряд и даже не стал уворачиваться. Непонятная штуковина угодила в плечо, и Квинт смог убедиться, что Питер действительно идет на поправку. Но такие номера ему были все еще противопоказаны, поэтому Беку пришлось подойти и с силой нажать ему на плечи, чтобы парень улегся обратно на подушки. Теперь он нависал над Питом. Это была не только психологически выгодная, но и просто приятно знакомая позиция.
  И еще один вдох.
- Ни твоя тётя, ни мой приятель из Сохо там оказаться не могли, - он говорил все так же медленно, тщательно разделяя слова. – Может быть, я и безответственный, но, если ты помнишь, я профессиональный постановщик. И всегда тщательно планирую то, что делаю. Чего не скажешь о тебе. Ты прав, мне плевать, что будет с теми, кого я не знаю. Я не умею так, как ты, думать обо всех и сразу, меня интересует несколько конкретных человек. Остальным придется как-то заботиться о себе самим. Ну или надеяться на твой мазохизм. Прости, альтруизм.
  Квентин цедил слова через плотно сжатые губы и буравил переносицу Паркера потемневших взглядом. Он был зол. Наверное, Питер в первый раз видел его таким. Не раздраженным чужим обществом и не уставшим от очередного проявления человеческой тупости, а по-настоящему злым. Все дело в том, что Бек не умел злиться на других: девяносто процентов людей вокруг по статистике были кретинами, и злиться на них было бессмысленно. Сейчас Квинт был зол на себя – за то, что не может объяснить Паркеру элементарные дарвиновские законы. И немного на Паркера, за то, что его вызывающе-нахальная физиономия с этого ракурса упорно сбивала с мысли. И он сказал совсем не то, что собирался.
- Нет, Пит, по-старому уже не будет, тут ты прав. Знаешь, я пролетел через всю страну, сорвал контракт с Фоксами и Бёртоном, а потом потратил три чертовых дня, чтобы выкурить из нор всю ту свору, которая тебя сюда закатала. Ты еще услышишь про это в новостях, не сомневайся. И мои методы, могу сказать сразу, тебе не понравятся. Я думал, что потом смогу улететь обратно работать, но, кажется, ошибся. Если ты готов терпеть чей-то нож у горла, то все еще хуже, чем я думал, и мне придется задержаться в Нью-Йорке. Пока ты не повзрослеешь, и у тебя не проснутся хотя бы базовые инстинкты. Пока до тебя не дойдет, что все, кроме тебя в этом чёртовом мире – эгоисты, и это нормально. Я, может быть, самый большой эгоист, и поэтому точно знаю: остальные о своей шкуре как-нибудь позаботятся, а вот о тебе и, кстати, о твоей тете, если что-то случится, пока ты снимаешь котят с деревьев, не вспомнит никто. Меня не волнует, хочешь ты принимать мою помощь или нет. Считай, что я и правда заразился от тебя идиотизмом.
  Он хотел сказать не совсем это и уж точно совсем не так. Но по факту это было то, что он хотел сказать на самом деле. Вдруг до него дошло, что не за чем Питеру ничего доказывать.

Отредактировано Quentin Beck (2014-09-16 00:13:38)

«Паркер, Паркер, Паркер», - то ли причитал, то ли мысленно кричал Бек. Когда Питер вдруг притянул его, чтобы поцеловать – откуда только силы взялись? – Квинт чуть не упал на него, потому что задрожали руки. Методом проб и ошибок Квинт уже определил, что надо делать, когда настроение Питера начинает вот так метаться от одного безумства до другого: нужно и самому выключить голову и довериться… некоторые бы сказали «чувствам», а Квинт предпочитал говорить «инстинктам». Он ответил на поцелуй, в свою очередь отдавая Паркеру всю свою смешанную со злостью тревогу.
  Бек с трудом смог оторваться от  высохших, разбитых губ и уронил голову на смятую подушку, прижавшись щекой к щеке Паркера. Хотелось что-нибудь сказать, но слова куда-то делись, и он только длинно выдохнул в ухо глупому, невозможному парню.
  А вот Питу, как оказалось, было, что сказать. Квинт слушал его, так и согнувшись в той же дикой позе. Он не решался пошевелиться, как будто боялся, что одно неправильное движение спугнет этот нежданный порыв откровенности. Все началось с мести. Неужели? В это трудно было поверить, хотя Квинт был готов к тому, что его парень полон сюрпризов.
  Квентин постарался мысленно пропустить историю Паркера через себя. Отношения с семьей у него всегда были, мягко говоря, прохладные, поэтому он представил на месте дяди своего старого учителя-пиротехника. Если бы у него был шанс сделать что-то, чтобы помочь старику (хотя тот, вообще-то, умер в больнице от рака), а он из собственного эгоизма этого бы, как всегда, не сделал. И если бы он все понял только потом, когда что-то исправить было бы уже поздно.
  Квентин не был ни фанатиком, ни фаталистом, не верил в судьбу и высшую справедливость. Но даже ему стало не по себе. Он представил, какое впечатление случившееся должно было произвести на Питера. Сколько ему тогда было? Восемнадцать? Совсем мальчишка, который решил, что по собственной вине потерял человека, который заменил ему отца. И закономерно решил мстить. Себе. Или как там это высокопарно называется у моралистов? Ах да, искупать вину.
  Квентин тяжело вздохнул и распрямил затекшие руки, чтобы хотя бы не вжимать Питера в кровать. Из него был чертовски хреновый психолог. Да что там, он так и не научился даже выслушивать с печальной миной чужие причитания, хотя в академии время от времени появлялись идиоты, которые пытались считать его своим другом и делиться «проблемами».
- Все, что я сейчас понял – это то, что ты законченный мазохист, Пит. Ты ведь сам понимаешь: то, что случилось с твоим дядей, – просто совпадение. Но что-то мне подсказывает, что убеждать тебя бесполезно, - он невесело усмехнулся. – Похоже, мне все-таки придется обосноваться в Нью-Йорке.
  Между ними повисла тишина. Квинт понимал, что теперь его очередь рассказывать, как появился Мистерио. Но ему ровным счетом нечего было сказать: злодей в малиновом плаще возник просто от скуки. И его огромный шлем - этакий вызов пустоголовой толпе. Толпе, которую Квинт считал своим законным источником развлечения просто потому, что он был умнее их всех. Вряд ли это было то, что Питер хотел сейчас услышать. Тем более, что во время их недавнего скандала они это уже выяснили.
… «Почему, Квинт? Зачем!?» - «Потому что мне было скучно»…
  С Паркером ему, конечно, уже давно скучно не было, но теперь он меньше чем когда-либо был готов отказаться от Мистерио.
  - Не надо меня понимать, Пит. Я даже не предлагаю мне доверять. И не надеюсь, что ты перестанешь летать за мной на своих тарзанках. Но ты ведь как-то ухитрялся все это время жить параллельно в двух плоскостях? Я точно знаю, что Питер Паркер и жертва папарацци в красно-синем – это два разных человека. Так вот, я хочу только, чтобы ты тоже отделял меня от Мистерио. И еще учти, - он снова усмехнулся, - что это ты у нас герой, и всегда жертвуешь личными интересами в пользу своего геройства. А я – убежденный эгоист, и всегда буду делать наоборот. А мой главный личный интерес – это ты.
  Он хотел снова наклониться, чтобы поцеловать Питера, но в этот момент в палату вошла медсестра. Вид двух целующихся парней ее, надо сказать, ничуть не смутил. Гораздо большее ее возмутило, что они сбили все подушки и давно уже вышли за отведенные им двадцать минут. Квинт поднял руки в знак капитуляции и на прощание повернулся к Паркеру, надеясь, что тот уже успел что-то для себя решить.

Отредактировано Quentin Beck (2014-09-29 23:57:12)