– Джоанна Бэт, прекращай уже эти глупости, и возвращайся домой! – голос матери уже срывается на резкие и немного истеричные нотки, и Джо лишь сильнее сжимает в руках трубку телефона-автомата, терпеливо пережидая. Выжидая, как и всегда, когда очередной разговор с матерью заносит не туда. Джо звонит ей редко – намного легче писать несколько строк на открытке и посылать их каждые две недели – чтобы лишний раз уверить в том, что с ней ничего не случилось и она жива и здорова. Джо звонит редко, потому, что если она будет звонить чаще, то ей непременно однажды придет в голову вернуться. Голос матери на том конце провода, немного искаженный помехами в соединении, поначалу старается быть спокойным и ледяным, но под конец терпения уже не хватает, и каждый телефонный звонок заканчивается ссорой.

– Мама, прекрати, мы с тобой уже сотню раз говорили об этом. Я звонила не для того, чтобы ты меня снова убеждала, будто бы это не то, чем я должна заниматься! – голос предательски звенит, хоть она и пыталась быть спокойной до самого конца. Кто-то из них должен был сохранять невозмутимость, чтобы не дать буре разыграться, но они вдвоем слишком похожи, слишком вспыльчивы. Джо подумала, что лучше бы уж она ограничилась открыткой – Джо думает об этом всякий раз после очередного телефонного разговора с матерью. Но всякий раз она намеренно останавливается у заправок и придорожных кафе, чтобы позвонить с автомата – Джо не хочет рисковать лишний раз и связываться по мобильному телефону, она слишком хорошо знает маму, которая может подключить и Эша, чтобы тот отыскал ее по спутникам. Каждый раз Джо зарекается, что уж этот-то звонок будет последним. Но каждый раз она заглушает мотор и бежит к телефону.

– Не должна, я повторю это тебе еще тысячу раз, чтобы до тебя, наконец, дошло!..

– Все, я вешаю трубку, здесь очередь, удачи, – обрывая на полуслове, произносит Джо, наверное, слишком резко, чем следовало бы. Никакой очереди и нет – кто вообще еще пользуется телефоном-автоматом в двадцать первом-то веке? Она нервно вешает трубку, едва не сдернув держатель, прикрывает глаза и медленно выдыхает, считая до десяти. Ни черта не помогает. Джо открывает глаза, опираясь затылком о стеклянную стенку кабины: – А я ведь просто хотела с тобой поговорить, – тихо бормочет, глядя на телефонную трубку.

Иногда она думает о том, что, возможно, мать была права, когда отговаривала ее от такой незавидной карьеры охотника. Может быть, и правда, стоило вернуться в колледж и жить нормальной, по общепринятым меркам, жизнью. Но потом взгляд Джо невольно падал на куртку отца, которая все так же висела у входа на вешалке, как будто бы он все еще был рядом. Она ощущала тяжесть его ножа в своей руке и чувствовала под пальцами шершавую гравировку. И Джо понимала, что другой жизнью, «нормальной» жизнью, у нее не получилось бы жить в принципе, как бы она ни старалась и не пыталась убедить себя в обратном. И мама это знала, хоть всячески и отрицала это.

Джо вздохнула и подняла воротник куртки – сентябрь в Кентукки выдался на удивление холодным. Невдалеке переливались огоньки какого-то ресторанчика – хотелось выпить, и желательно чего-нибудь покрепче. А завтра можно и открытку отослать – как будто бы и не было этого разговора и очередной ссоры, которая убила у обоих с полсотни нервных клеток.
Дверной колокольчик невнятно прозвенел – в зале почти никого не было, и Джо уже хотела было направиться прямиком к барной стойке, как вдруг ее окликнул до боли знакомый голос. Она совсем не ожидала увидеть Дина Винчестера здесь, да и вероятность встречи в принципе была минимальной. В последний раз они распрощались не слишком гладко – наговорив друг другу всякого лишнего. То есть, говорила в основном, Джо, а Дин лишь пытался оправдаться. Но сейчас выяснять отношения еще и с ним совсем не хотелось.
– Конечно же я – вроде бы не слишком много времени прошло, – фыркнула она, вздернув бровь. – И тебе привет, кстати. Надеюсь, ты-то хоть не станешь убеждать меня вернуться домой и бросить все эти «глупости»? – изобразив в воздухе кавычки, бросает Джо, невесело усмехнувшись. – А ты здесь один, что ли? – спрашивает она, оглядываясь в поисках Сэма.
Раньше она думала, что непременно разукрасит фасад старшему Винчестеру, если однажды судьба опять сведет их вместе. Но именно сейчас моральных сил не хватало ни на что – на плечи давила какая-то апатия, как и всегда после разговора с матерью. И Джо надеялась, что пара глотков виски отгонит ее прочь.

Отредактировано Joe Harvelle (2014-09-06 20:07:13)

– Дин, конечно я, а кто же еще-то? – с тихим смешком отвечает Джо, немного обеспокоенно всматриваясь в знакомое лицо. Что-то не то. Определенно. Только вот Харвелл все никак не может понять, что же именно.
Дин ведет себя… странно. Да и выглядит так же – потрепанный вид, потерянный и поникший взгляд – что-то явно случилось, только вот он совершенно не спешит говорить об этом. Удивила Джо и его реакция на нее – слишком бурная и неожиданная, как будто бы они не виделись целую вечность, а ведь прошло-то всего каких-то несколько месяцев. Она поначалу опешила, просто застыв в этих слишком крепких, каких-то даже немного медвежьих объятиях. Харвелл не была морально готова к подобной феерии чувств, особенно, учитывая то, как они в последний раз не очень приятно распрощались. Да, поначалу она была чертовски зла, но спустя несколько сотен миль все обиды если и не пропали совсем, то хотя бы поутихли и теперь не давили на темечко, постоянно напоминая о себе. Теперь же, глядя на Дина, ей больше не хотелось врезать ему. Ну, по крайней мере, не сильнее, чем обычно.

– Ну… Я тоже рада, Дин, – Джо тихо кашлянула и почесала кончик носа. Она в принципе не была склонна к такому проявлению чувств – уж слишком привыкла душить в негативные эмоции, а со временем к ним добавились и все остальные. Это объятие отчего-то говорило лучше всяких слов – так обнимают  после очень долгой разлуки. После того, когда уже не надеялись встретиться снова. Это все заставляло шестое чувство Джо отчаянно вопить и кричать о том, что что-то здесь было не так.
А Дин смотрит на нее так, словно не видел очень и очень долгое время – это взгляд непривычный и отличается от всех остальных. Джо может почувствовать ту недосказанность, присутствующую в нем, что-то тревожное и беспокойное – что-то случилось. Только вот этот дурень отчего-то отводит взгляд и болтает о какой-то ерунде вместо того, чтобы говорить прямо и по делу.

– Дин, все в порядке? – осторожно спрашивает она, заглядывая ему в глаза. Оборачивается на треканье колокольчика – шумная толпа новых посетителей будто бы заполняет собой все помещение, вынуждая Джо схватить Дина за запястье и увести подальше, чтобы усадить за шаткий столик в конце зала. Явно поддатая компания улюлюкает и что-то кричит им вслед – она оборачивается лишь раз – чтобы красноречиво показать им средний палец.
– Что-то случилось? Ты что, здесь один? – продолжает расспрашивать Джо, когда рядом уже никого нет. Вид выдает его с головой – как бы он сейчас не собирался отнекиваться и делать вид, что все в порядке. – И если ты мне сейчас толком не ответишь, я тебе врежу, Винчестер, учти это.

Дин выглядел не очень. Дерьмово, если быть точнее – Джо обеспокоено оглядывала его – немного ссутулившегося, с потерянным взглядом и какой-то горечью где-то в глубине. Не таким она его привыкла видеть, совсем не таким. Случилось что-то нехорошее – она чувствовала, и это ощущение ворочалось вязким противным комком в груди.
Она вдруг вспомнила их самую первую встречу – совсем не такую, как это бывает в слезливых мелодрамах, да они совсем и не претендовали на это. Их знакомство началось с дула ружья в спину и смачного удара в переносицу – романтика довольно сомнительная, но именно таким Джо тогда и запомнила Дина – наглым, самоуверенным, но в то же время добрым и простым – как сосед, которого ты знал с самого детства и жил бок о бок много лет, хоть они и знали друг друга совсем немного.
Этот Дин был совершенно другим.

– Что-то случилось с Сэмом? – она просто не могла найти другой причины такого разбитого состояния Дина. В ее понимании эти двое были неразделимым целым – где Дин, там по умолчанию и Сэм, и наоборот. Если уж старший Винчестер был сейчас один, значит случилось что-то неординарное. – Вы, что, поссорились? Или что?

Джо нервно постукивала пальцами по столу, отбивая нестройный ритм. Глупо было бы утверждать, что сейчас она совершенно не переживала за Дина. У них были моменты недопонимания, моменты, когда Джо хотелось его в буквальном смысле отпинать ногами – но все это так или иначе всякий раз отходит на второй план, когда у близкого человека творится в жизни полный кавардак. А Дин выглядел именно так – будто бы всеми покинутый, какой-то невозможно потерянный.
Она лишь коротко кивнула в ответ на вопрос Винчестера, а потом на мгновение осеклась – вроде бы, они до этого не так часто распивали вместе пиво, чтобы Дин смог запомнить, какое именно она пьет. Джо мотнула головой, отгоняя дурацкие мысли – какая разница, откуда он вдруг был осведомлен о ее предпочтениях – скорее всего просто угадал.
Дин скоро вернулся со стаканами – как Джо показалось, еще куда более встревоженный, чем до этого. В его глазах она смогла разглядеть отчетливый налет легкой паники и растерянности, но лишь на какой-то короткий миг.

– Я? – переспросила Джо, пододвинув стакан с пивом ближе к себе. – Примерно тоже, что и вы с Сэмом, хоть мама и была в ярости. Я почти уверена, что была – сама-то я не видела ее реакции. Вот голос у нее по телефону был пугающим, – хмыкнула она, делая глоток из своего стакана.

Да, разговор у них тогда вышел на редкость эмоциональным. Джо никогда до этого не слышала, чтобы у матери был такой разъяренный голос – а ссор за все эти годы у них было предостаточно. Но потом – спустя несколько телефонных звонков, пары истерик и литров слез, выплаканных в казенные подушки дешевых мотелей, пролитых в телефонных будках на автозаправках, и с десяток почтовых открыток без обратного адреса – все как-то сгладилось. Но неприятный осадок неминуемо оставался после каждого очередного звонка – и с этим ничего нельзя было поделать.
Джо подняла взгляд на Винчестера – тот смотрел на нее каким-то уж совершенно жутким взглядом, от которого Харвелл стало не по себе.

– В чем дело? Дин, прекрати сверлить меня таким взглядом, будто я призрак какой-то, – вздернув бровью, произнесла Джо, скребя ногтем скол на стакане. – Это ты расскажи, что у тебя случилось и какого черта у тебя такой вид, будто ты бомжевал недели три. Или это великая тайна, которую ты мне не можешь поведать? – проворчала она, отпивая холодное пиво.

Стакан с пивом холодный, но вот ладонь Дина кажется совсем ледяной – Джо даже не знает точно, от чего вздрагивает сильнее – от неожиданности или же от этого пробирающего до костей холода. Он сжимает ее пальцы в каком-то отчаянном жесте, словно пытается ухватиться за ускользающую соломинку. Этот жест говорит больше всяких слов, и Харвелл даже не одергивает руку. Не одергивает она ее и тогда, когда Дин прижимает ладонь к своей щеке – Джо чувствует колкую щетину, и что-то сжимается внутри от этого. Как будто бы что-то обрывается от тоскливого выражения глаз напротив, которые раньше смотрели так открыто, немного нагло, но в то же время очень по-доброму.

«Дин, неужели тебе настолько плохо?»

Винчестер отпускает ее руку, но Джо все еще какое-то время ощущает это прикосновение – она начинает нервно постукивать пальцами по столу, ожидая услышать от Дина самое плохое. Харвелл даже не начинает препираться с ним, когда он соглашается со словами ее матери – хотя при любых других обстоятельствах она бы уже давно разругалась с ним в пух и прах. Она только недовольно цыкает в ответ, бездумно мнет в руках салфетку – только чтобы чем-то занять себя и перестать выстукивать по столу нестройный и судорожный ритм.
Когда она слышит ответ Дина, ей кажется, что это происходит лишь в ее воображении – но слова еще некоторое время отдаются в ушах мерзким и дребезжащим эхом. Джо подозревала об этом, с того самого момента, как увидела в чужих глазах неприкрытую боль, но до последнего надеялась, что это окажется неправдой, что причина этой самой боли кроется в чем-то другом. Она не хочет плакать, хоть ей и безумно жаль Сэма, но пресловутый комок сдавливает где-то в горле – ей все равно не удается сдержать слез, и Джо спешно вытирает щеку тыльной стороной ладони.
Некоторое время они молчат – Харвелл застывшим взглядом смотрит в окно, за которым уже начинает понемногу темнеть, и не знает, что ей сказать. На языке вертятся одни банальные фразы, которые люди обычно говорят друг другу в таких случаях. Фразы истертые, ставшие до пугающего обыденными и пустыми. Джо смотрит на Дина – и ей хочется просто обнять его. Настолько крепко, насколько сможет, и к черту старые и пустые обиды. Что бы она сейчас ни сказала, какие бы красивые и проникновенные слова ни подобрала – все будет без толку и Сэма все равно не вернет.

Джо делает глубокий вдох и закусывает губу, поднимая взгляд на Дина – взгляд у того нечитаемый, и эмоций на лице никаких. Сколько же времени прошло со смерти Сэма? Она выжидает еще несколько секунд – еще несколько безумно долгих и тягучих секунд – прежде, чем решается спросить.

– А когда это случилось? – голос непривычно тихий и слегка дребезжит – Джо откашливается и делает большой глоток из стакана. Пиво все еще холодное, но она только и чувствует, что этот холод, совсем не ощущая вкуса. Она отчего-то с трудом находит в себе силы смотреть прямо на Дина, не отводя взгляда.
– Я… Я могу чем-нибудь помочь? – Джо задает вопрос прежде, чем успевает подумать, насколько же он по сути бессмысленный и глупый. Ведь чем она может помочь? Уж ей-то точно не удастся вернуть Сэма с того света – а все остальное сейчас кажется совершенно пустым и малозначимым.

Джо молча слушает Дина, слушает, уставившись неподвижным взглядом на прожженный след от сигареты на столешнице. Она не может найти в себе силы взглянуть в глаза Дину, не может найти подходящих слов – все, что бы она сейчас ни сказала, все равно будет пустым, неловким и неуместным. И потому она молчит – молчание кажется наиболее подходящим для такого случая, хоть оно и давит на плечи, сковывает и заставляет отбивать пальцами нестройную дробь по стеклу запотевшего стакана.

Казалось бы, с их-то работой они бы уже давно были свыкнуться с тем, что так или иначе, но им придется потерять немало родных и близких, либо сгинуть когда-нибудь самому – в лучшем случае. Но никакое самовнушение и бесконечные аутотренинги не могли примирить с этой мыслью – да как с ней вообще можно свыкнуться? А, может, их сердца не были еще настолько ожесточены, еще не были достаточно покрыты непроницаемой броней, оберегающей от проявления человеческих чувств? Джо никогда не могла отбросить свою человечность. Как бы они ни старалась, как бы ни закрывалась в своем собственном потрепанном панцире – чувства прорывались сквозь него, разрывали на части и переворачивали душу верх тормашками. Она пыталась задушить их в себе – на какое-то время они утихали, но потом все равно разгорались с новой силой, ударяя еще сильнее, сбивая с ног и сжимая горлом в стальных тисках, не давая продохнуть. Она была слишком человеком, чтобы вот так просто покончить с собственной человечностью.
Неожиданная просьба Дина сразу же заставляет вздрогнуть и встрепенуться. Джо поднимает на него колючий взгляд, невольно движением сильнее сжимая стакан в руке. Эти слова так похожи на те, которые она совсем недавно слышала от матери – только сказаны уже в другом тоне и с иной интонацией. Они заставляют инстинктивно ощетиниться – Джо хмурится, и от былой подавленности не остается и следа. Умом она понимает, что Дин старается таким образом уберечь ее – хотя бы ее, раз Сэма уже не вернуть. Но другая ее часть беснуется и только и ждет, чтобы пойти на конфликт. Черт возьми, ведь уже столько раз мусолили эту тему, так почему же никто, никто не желает мириться с ее собственным, осознанным выбором?

«Сделай это для нас, Джо…»
Слова Дина все еще эхом отдаются в голове, и Харвелл нервно дергает головой, будто бы пытаясь отогнать этот навязчивый голос с этой раздражающе-заботливой интонацией. Первая мысль, которая возникает у Джо в голове – плеснуть Дину остатками пива в лицо, но она сдерживает себя от столь глупого поступка, хотя руки уже отчаянно чешутся. Вместо этого Джо медленно выдыхает, делает глоток пива и с громким несдержанным стуком ставит стакан на стол.

– Дин, – начинает она, всматриваясь в лицо Винчестера, – минут сорок назад я уже разговаривала с мамой на ту же самую тему – по сути, все наши разговоры с ней сводятся к этому, ну да ладно, – Джо коротко кашляет в сторону и продолжает: – Я уже много раз говорила, что не собираюсь бросать это. И дело сейчас даже не в отце – я сама хочу охотиться. Это мое осознанное желание, Дин, – она смотрит ему в глаза – голос слегка звенит от напряжения, но Джо честно старается говорить спокойно. – И я не изменю своего решения, что бы ты мне сейчас ни сказал. Извини.

Джо уже заранее знает, чем сейчас все закончится – они снова разругаются в пух и прах, накричат друг на друга и расстанутся на черт-знает-сколько времени. Так уж повелось с недавнего времени – каждый жестко отстаивал собственную позицию, не желая мириться с чужим мнением – тогда-то и случалось это. Извержение вулкана, землетрясение и разрушающее цунами в одном флаконе – видимо, только так они с Дином и способны контактировать, и никак иначе. Сразу же вспоминается недавний разговор с матерью, и Джо уже не может более сдерживаться – сожалению и сочувствию по поводу смерти Сэма приходится отойти куда-то в сторону, стушевавшись под напором куда более сильных и разъедающих чувств. Если напряжение долго копится внутри, то рано или поздно оно взрывается подобным образом – как заряд динамита или даже ядерная бомба. Джо невольно вздрагивает, когда стакан Дина валится на бок с противным звенящим стуком –  и это словно заставляет что-то щелкнуть в голове, уже не сдерживаясь.

– Ответь мне, пожалуйста, почему каждый – абсолютно каждый – так яростно пытается меня опекать? Или вы собираетесь делать это до пенсии – ты, моя мама и остальные? – Джо уже не замечает, как повышает голос, заставляя обратить на себя внимание пожилой пары, расположившейся неподалеку, но о них Харвелл сейчас думает в последнюю очередь. – Почему вы все думаете, что у меня ничего не получится, что я обязательно облажаюсь и дам себя убить на каком-нибудь очередном деле? Я знаю, на что я иду всякий раз, и меня никто не втягивал в это…

Джо хочет сказать еще что-то, но бармен, внезапно материализовавшийся рядом, заставляет ее вспомнить, что они здесь, в общем-то, не одни, что существует еще и остальной мир, помимо их личного, в котором они вечно ссорятся, стоит им только пересечься вместе. Поначалу у Джо возникает желание просто свалить из этого бара как можно скорее, сесть в машину и просто ехать по прямой, долго-долго, чтобы прийти в себя и оставить все ссоры со своими близкими далеко позади. Но ее взгляд натыкается на взгляд Дина – какой-то просящий и полный просьбы не бросать его одного. Взгляд, который заставляет что-то внутри нее болезненно сжаться. И Джо, вздохнув, устало потирает переносицу и встает следом, зная, что не может поступить иначе.

– Да, извините, мы и так собирались уходить, – кивает она мужчине и кидает злой и немного раздраженный взгляд на Дина, хватая его за запястье и утаскивая за собой к выходу. Оказавшись на улице, Джо вдыхает полной грудью прохладный вечерний воздух и поворачивается к Винчестеру, все еще крепко сжимая в своей ладони его запястье, хотя нужды в этой сейчас уже нет.
– Пойми, я просто не смогу жить обычной жизнью. Как все, – нахмурившись, продолжает она, поднимая на Дина взгляд. – Я пробовала. Я даже училась в колледже. Но… – Джо замолкает на несколько секунд, будто подбирая подходящие слова. – Это все не то, понимаешь? Их жизнь – с лекциями, контрольными, пьянками по пятницам и курсовыми – не по мне. То, чем я занимаюсь сейчас, – не только ради отца. Это нужно и мне.

Она, наконец, отпускает чужую руку и поднимает воротник своей куртки, почувствовав резкий порыв ветра. Джо отводит взгляд и смотрит куда-то себе под ноги – подобного она не говорила никому, и сейчас ей начинает казаться, что она наговорила слишком много всего ненужного.

Джо поднимает голову, удивленно глядя в лицо Дина, и даже нисколько не пытаясь это самое удивление скрыть – она уже была готова к тому, что придется скандалить и препираться еще добрых минут двадцать, но тот смотрит на нее с искренним пониманием. Не снисходительно – Джо врезала бы ему по зубам за подобное – смотрит так, словно действительно понял ее. Она не знает, чем именно вызвана эта внезапная перемена, но невольно облегченно выдыхает – на еще один скандал у нее уже и так не было никаких сил, ни моральных, ни физических. Голос матери все еще периодически звенит в голове отдаленным эхом, и Джо скрещивает руки на груди, будто пытаясь укрыться от пронизывающего холода.
Несколько долгих секунд она слегка недоверчиво глядит в глаза Дину, когда тот вдруг предлагает свою помощь – они работали вместе лишь однажды, и Джо не может сказать, что это было из рук вон плохо. Ей кажется, что это всего лишь уловка, чтобы потом благополучно сдать ее в руки матери, но Джо снова и снова натыкается на взгляд Винчестера – взгляд человека, который действительно хочет помочь. Или же защитить? Сначала ей хочется отказаться, но что-то щелкает внутри – что-то, заставляющее ее кивнуть в молчаливом согласии, и в голосе Дина она почти может услышать смутные нотки облегчения. А, может, ей это только кажется. Во всяком случае, вдвоем куда лучше, чем в одиночку.

Темнота застает их в дороге, но, благо, ехать совсем недолго – Джо отчего-то чувствует себя неожиданно уставшей, хотя, в общем-то, повода для этого особого и нет. Всего сегодня было слишком много – очередная бессчетная ссора с матерью, встреча с Дином, куча новостей, навалившаяся на плечи еще одной ношей, которая все сильнее тянет вниз, да так, что становится все труднее с каждым днем расправлять плечи. Она нервно и устало смеется в ответ на предложение администратора поселить их номер для молодоженов и качает головой – нет, кровати раздельные, пожалуйста. Попутно Джо глядит в пыльное и заляпанное зеркало, висящее тут же в холле – уж на кого-кого, так на счастливых молодоженов они похожи сейчас меньше всего.
Она рассказывают Дину все, что знает сама, что успела вычитать из газет и услышать сама из уст местных жителей. Но этого мало, чтобы все понять до конца – в прессе печатают едва ли половину всей правды, а досужим сплетням особо верить не следует. Дина она слушает внимательно – было бы полнейшей глупостью на него не полагаться в такой момент. Слушает, пока тот не замолкает, видимо, уже машинально пролистывая страницы отцовского дневника.

– Тогда завтра все и разузнаем – все равно сегодня уже поздно куда-либо идти, – кивает она, машинально скребя ногтем большого пальца рукоятку ножа – уже привычка, от которой никак не отделаться. – А то в газетах ничего толком и не указано – либо  по какой-то причине все тщательно скрывают, либо там все действительно полные идиоты, – добавляет Джо, покачиваясь на скрипучем стуле и глядя куда-то мимо Дина, что-то обдумывая.

– А пока нужно выспаться, а особенно тебе, – она поднимается на ноги и осматривает Винчестера с ног до головы критичным взглядом. – Я, конечно, все понимаю, но ты своим видком всех за десять километров отпугиваешь. А мы же хотим поймать эту тварь, правда же? – Джо ободряюще ему улыбается – по крайней мере, она надеется, что ее улыбка выглядит таковой.

Она понимает, что едва ли сможет заставить забыть Дина о всем том, что с ним произошло, но она думает, что в состоянии хотя бы вытащить его из этой трясины. Пусть даже и охотясь на нечисть.

С Дином непривычно, и не только потому, что это Дин – просто до этого не доводилось работать с кем-то вот так, бок о бок, делить один номер в мотеле, обсуждать наработки и сетовать на недостаток информации по делу. Не то чтобы у Джо много опыта в этом, но она уже за все это время успела свыкнуться с тем, что она сама себе партнер. Дин, однако, нисколько не мешает, а даже наоборот – Харвелл уверена, что с ним дело пойдет быстрее, да и две головы куда лучше, чем одна. Она поначалу не знает, как именно с ним общаться – все еще видит на его лице тень скорби, только уже не такую явную, но потом решает, что самое лучшее – это общаться так же, как и обычно, до всех этих нерадостных событий. Сочувствие и жалость совсем не то, что сейчас нужно Дину – глядя на то, как он практически с головой погружается в материалы дела, Джо понимает, что тому хочется забыться – хотя бы на некоторое время.
За обсуждениями дела они не замечают, как время уже подобралось к полуночи, хотя кажется, что они вошли в номер всего лишь минут двадцать назад. Но сколько бы они не шерстили местные газеты и доставали Гугл всевозможными запросами на разный лад – все равно им в любом случае придется все выяснять самолично. Информации чертовски мало, да и везде она представлена совершенно по-разному, как будто бы кто-то решил их окончательно запутать. Джо идет в душ первой – ей будто хочется смыть с себя весь прошедший день, чтобы завтра – то есть, фактически, уже сегодня – кинуться на поиски ответов. Вопросов слишком много.
Ей кажется, что сегодня ночью она точно не сможет заснуть – кто знает вообще, храпит или нет Дин во сне, да и в голове роится куча всяких разных мыслей. Но, на удивление, она сразу же засыпает, стоит только голове коснуться подушки. Голова отключается, как будто кто-то там внутри выдернул шнур из розетки до самого утра. Джо не видит снов – впервые за несколько недель, хоть в последнее время произошло множество всего.
Она просыпается утром, заслышав краем уха, сквозь сон, шум чужой возни – в первые несколько секунд даже не может сообразить с непривычки, какого черта она в номере мотеля не одна, но в голове тут же мелькают события прошедшего дня, сменяющиеся, как в калейдоскопе.

– Так ты хотя бы на человека похож, – произносит Джо, садясь на кровати и потирая глаза. – А то  твоим видком мы бы только всех распугали, – зевая, добавляет она уже на ходу, направляясь в ванну, чтобы умыться и окончательно проснуться. День предстоит долгий – как и все остальные, в принципе.

– Есть пара корочек, в машине остались, – кивает Джо, отпивая кофе и слегка морщась от горечи, но зато это помогает ей окончательно проснуться. – Только, боюсь, в таком городке одними документами не обойтись, сам понимаешь, так что лучше приготовить и наличку на всякий пожарный. Ну а если и это не прокатит, то придется уже продумывать запасной план, – хоть она все-таки надеется, что до этого не дойдет, но кто знает этих местных и уровень их паранойи по отношению к заезжим чужакам.

– На одной машине поедем или на разных? – спрашивает Джо, надевая куртку, и одновременно вдруг осознает, как же по-будничному все это звучит – будто они с Дином ходили вместе уже не на одно дело.

Последние приготовления уже сделаны – в пиджаке, в отличие от привычной крутки, как-то не совсем уютно, но соответствовать установленной легенде нужно. Ехать условились на машине Дина, но Джо несколько мгновений топчется возле нее, не зная, куда сесть – почему-то она вдруг понимает, что не в состоянии вот так просто, без разрешения, занять место, которое до этого долгое время было местом Сэма. Но Дин в итоге сам все разрешает, отбрасывая последние сомнения, когда открывает переднюю дверь, кивком приглашая сесть. Какие-то доли секунды Харвелл все еще колеблется, но потом уже без всяких сомнений садится в машину, дернув головой, словно бы этим невольным жестом отгоняя непрошенные мысли.
Дорога не занимает много времени – всего-то и нужно, что проехать несколько кварталов да повернуть пару раз. Они почти не разговаривают все это время – все еще как-то непривычно – ей, потому что раньше приходилось все делать одной, а ему – не ощущать присутствия брата, который всегда был рядом. Но это молчание отчего-то не в тягость – от него не напрягается воздух, не сжимается что-то внутри от инстинктивного желания что-нибудь сказать, лишь бы не молчать. С Дином как-то спокойнее и увереннее – Джо это признает как-то совершенно невольно и абсолютно неожиданно для самой себя. 

Вскоре они останавливаются перед невзрачным зданием – собственно, как и все здания в этом городке. Джо лишь вздергивает бровь, думая о том, что имел в виду Дин под словом «напарник» – пытался поддеть? – и следует за Винчестером к полицейскому участку, невольно осматриваясь по сторонам – город будто полуживой, хоть сейчас и не такое раннее утро.
На входе их встречает мрачный, как туча, помощник полицейского – такого вряд ли удастся задобрить парой-тройкой денежных купюр, если вдруг фокус с липовыми удостоверениями не прокатит. Хотя, думает про себя Джо, под этой хмурой миной может скрываться кто угодно – и нельзя отбрасывать предположение, что этот «кто-то» так просто откажется от денег. За свою жизнь она встречала многих людей, и все они, по большому счету, представляли собой совсем иное, чем казались на первый беглый взгляд.

– Доброе утро, – отвечает Джо, натягивая на себя улыбку и протягивая свою корочку, мысленно благодаря Эша за предусмотрительность. – Сара Адамсон, стажер, это мое временное удостоверение.
Выражение лица полицейского нисколько не смягчается – он смеривает их еще раз недоверчивым долгим взглядом, а потом, спустя долгих семь секунд, отдает их удостоверения и, вздохнув, выходит из-за стойки, беря с собой ключи и ворча на ходу:

– И как это вы все так быстро узнаете, удивительно…
Они следуют за ним по темным извилистым коридорам – Джо косится на Дина и произносит вполголоса, не в силах удержаться от ремарки:
– Серьезно? Рудольф? Как оленя, что ли?

В морге оказывается лишь один работник, да и тот – такой же насупленный и недовольный на весь белый свет. Видимо это еще и заразно, к тому же. Ознакомиться с телами им позволяют как-то уж совсем нехотя, то и дело косясь с подозрением и едва скрываемым раздражением. Все это вызывает у Джо лишь тихую усмешку.

– Кажется, в газетах и половины правды не сказали, – задумчиво произносит Харвелл, натягивая перчатки и попутно осматривая трупы – изрядно пожеванные, а некоторые и с раскуроченной черепной коробкой.

Отредактировано Joe Harvelle (2014-12-07 18:41:11)

Джо понимает, что дельце на редкость запутанное, когда им, наконец, позволяют полюбоваться на трупы. Она рассматривает их почти без всякого отвращения – уже порядком привыкла к подобному, чтобы всякий раз кидаться в обмороки при виде разорванных тел и оторванных конечностей.
Джо искоса кидает взгляд на Дина и едва хмурится, вздыхая – тот уже умудрился надыбать где-то бутерброд и теперь бодро жует, прохаживаясь между рядами трупов. С ним непривычно,  в который раз убеждается Харвелл. Непривычно, но, тем не менее, какого-либо дискомфорта от его присутствия она не ощущает.

– Видимо, не хотели особенно шокировать, – задумчиво произносит Джо, глядя на очередной труп – без головы, который тоже притягивает к себе внимание Дина.
Тело отделено от головы почти безукоризненно – та явно была не оторвана в спешке и ярости, а именно отрезана. Можно было бы подумать, что здесь орудовал какой-нибудь серийный маньяк, который любит отрывать своим жертвам конечности, если бы от всего этого дельца не попахивало какой-то червоточиной. Возможно, в отчетах детективов предполагаемый преступник и является каким-то кровожадным психопатом, но Джо была уверена, что тут нечто совершенно иное. Незнакомое и именно этой неизвестностью и сбивающее с толку.

– А? Да, я займусь документами, никаких проблем, – оторвавшись от своих мыслей, кивает Харвелл Дину, заслышав нотку сомнения в его голосе. Она, в принципе, так и рассчитывала – скорее всего, раньше именно Сэм занимался этой самой бумажной волокитой, а самой Джо совсем не трудно покопаться в отчетах детективов – может быть, удастся найти там что-нибудь полезное. – Можно на них взглянуть? – спрашивает она, оборачиваясь к мужчине – тот, тяжело вздохнув, все-таки сдвигается с места и кивает, веля следовать за собой в кабинет, где хранятся все отчеты по данному делу.

– Чертовщина какая-то… – бормочет мужчина, пока они идут полутемными коридорами. – Я когда увидел в первый раз, то подумал, что бедняг рвал на части какой-то дикий зверь. Не знаю, кто такое с ними сотворил, но я бы не хотел попасться ему на глаза где-нибудь ночью…

Джо только задумчиво кивает в ответ на его слова – но даже если это и какое-то животное, то довольно кровожадное, какое в этих краях еще стоит поискать. А уже сидя в кабинете и пытаясь продраться сквозь хитросплетения канцеляризмов, Харвелл понимает, что и сами детективы были довольно обескуражены подобным случаем. Судя по отчетам судмедэкспертов, следы зубов принадлежат крупному хищнику, скорее всего, волку – оно и понятно, потому что человеческими зубами такое вряд ли можно было бы проделать. Но вот с трупом женщины, у которого отсутствует голова, имеется заминка – уж чересчур аккуратно проделана работа, и животному ее едва ли можно приписать.
По большей части отчеты не дают никакого более или менее определенного ответа – собственно, как и ожидалось – кроме того, что у всех семерых совершенно идентичные раны и отсутствует мозг. А в одном случае вся голова. И это совершенно точно не животное. Но и определенно не человек.
Вздохнув, Джо закрывает папку и берется за другую, надеясь узнать еще хоть что-нибудь.

Отредактировано Joe Harvelle (2014-12-07 20:23:37)

Чем больше папок просматривает Джо, тем сильнее начинает затуманиваться голова, а смысл прочитанного безвозвратно ускользает, хоть все отчеты и написаны сухим и конкретным языком. Ясно одно – все жертвы так или иначе связаны между собой, и тварь, добравшаяся до них, определенно, одна и та же, в этом Харвелл почти уверена. Но она бегло просматривает отчеты еще раз, только чтобы еще лишний раз удостовериться в своих догадках – хочется уже как можно скорее выбраться отсюда, на свежий воздух, потому что от пыли уже нестерпимо чешется в носу, а голова начинает назойливо гудеть. 

Ее провожатый вскоре отходит, чтобы налить кофе, и за это время она успевает сделать фотографии документов, которые могут в дальнейшем понадобиться – маловероятно, но предусмотреть следует все. Когда мужчина возвращается в кабинет, Харвелл уже как ни в чем ни бывало снова сидит за столом, штудируя по новой кипу отчетов.
– Спасибо, – кивает Джо, беря картонный стакан с кофе, и все-таки несдержанно чихает, надышавшись от души архивной пыли.

– Будьте здоровы, – произносит мужчина, отхлебывая флегматично кофе и окидывая взглядом стопку документов. – Что-нибудь нужное отыскали?

– Пока рано об этом говорить, но как только что-нибудь станет известно, мы обязательно уведомим ваше начальство, – кашлянув, бегло отвечает Джо, чуть ли не залпом выпивая прескверный и слишком переслащенный кофе. – Спасибо вам за предоставленные документы, но мне с коллегой уже пора идти.

Через десяток минут Харвелл наконец-то вдыхает относительно свежий и чистый уличный воздух и сразу же замечает знакомую машину и заскучавшего Дина в ней. От приторного кофе все еще противно во рту и хочется уже заесть этот неприятный привкус.
– История темная, – произносит она, плюхнувшись на пассажирское сидение рядом с Дином. – Пока понятия не имею, что это за тварь, но почти уверена, что расправилось с теми людьми одно и то же существо. И оно вполне себе разумное. Все жертвы были найдены в немноголюдных переулках, а значит, оно их выслеживало целенаправленно. Так что, можно попробовать побродить в тех районах. Я все сфотографировала, если что. Только сначала неплохо бы было поесть.

Джо разминает уставшую от долгого сидения в одно положении шею и откидывается на сидении, глядя на Дина:
– Ну а ты что-нибудь еще разузнал?

Джо на самом деле хочется быть полезной. Иногда ей кажется, что все это увлечение охотой на нечисть – которое со временем, как она полагает, перерастет в дело всей жизни – является для нее одной большой возможностью доказать себе и всем остальным тот факт, что она уже не та мелкая девчонка, что в прежние времена бегала повсюду хвостиком за отцом и едва ли доставала до барной стойки.
Харвелл знает – Дин не хочет, чтобы она шла по этому извилистому, тернистому и опасному пути. В особенности после того, как он сам потерял родного брата. Но в глубине души и он, и Джо знают, что в итоге-то каждый останется при своем. Младшая Харвелл не та, кто так просто сходит с четко намеченного пути. И это их совместное дело – очередная ее попытка доказать, что она хоть чего-то, да стоит. Что ее уже не нужно спасать, не нужно вытаскивать из передряг и следить, как за несмышленым ребенком. Это отчаянное и навязчивое желание вот уже столько времени не дает покоя, мучает и подстегивает прыгать выше головы, лишь бы доказать свою пользу и какую-то нужность.
И Джо не знает, то ли это остатки подросткового максимализма, то ли какая-то назойливая идея во что бы то ни стало показать свои способности, которые с прошлой их встречи стали лишь лучше – все решал опыт, который Харвелл успела накопить за эти месяцы.

Некоторое время они ищут хоть какую-нибудь закусочную – слишком много времени прошло с не такого уж и сытного завтрака, а эта тягомотная бумажная волокита лишь сильнее растравила аппетит. Но, в конце концов, им удается найти какую-то небольшую кафешку – в зале лишь несколько столиков, да пара официанток периодически снует между ними.
Пока Дин говорит, Джо молча его слушает, жуя свою картошку фри, и лишь вздергивает бровь, наблюдая за тем, как Винчестер и одна из официанток перестреливаются взглядами – это забавит в какой-то степени, но в то же время она понимает, что Дин едва ли сейчас позволит себе умчаться вслед за очередной юбкой. Обстоятельства совершенно не располагают к этому. Джо так же молча показывает ему фотографии, которые успела второпях сделать, но это хотя бы что-то – в таком деле может понадобиться даже любая мелочь.

Но следующие слова Дина заставляю ее невольно нахмуриться – тот осторожничает, предлагает еще поискать материалов. Харвелл же кажется, что чем раньше им удастся выйти на след этой твари, тем быстрее они с ней разделаются.
– И сколько мы еще будем рыться в этом? Ты сам видел все фотографии документов – если уж в полицейском участке только такие материалы, то вряд ли мы сможем нарыть что-нибудь еще. Если бы это была какая-то стая, как ты говоришь, то ее бы уже давно успели заметить. А тут, скорее всего, орудовала одна зверюга. Причем весьма аккуратная, если судить по тому, как она тем бедолагам головы отгрызла. А пока мы там будем звонить тому же Бобби, эта тварь сожрет кого-нибудь еще, – произносит она, глядя на Дина, и, в принципе, понимает, отчего тот так стремится осторожничать. Но часть ее отчаянно против такого расклада – ей кажется, что сейчас не то время и не та ситуация, чтобы так поступать.

Дин разговаривает с ней, как с ребенком – растолковывает все доходчиво, и этот его терпеливый и снисходительный тон бесит куда сильнее, чем если бы Винчестер просто взял и накричал на нее прямо посреди этой кафешки. Дин пытается изображать ответственность и благоразумие, хотя Джо знает, что в глубине души тот тоже хочет кинуться в бой хоть прямо сейчас. Но имеется куча всяких сдерживающих факторов, которые не дают толком разгуляться – Харвелл понимает мотивы Дина, но в то же время ее грызет мысль о том, что так он осторожничает именно из-за нее, все еще опасаясь за то, как бы он не вляпалась в какую-нибудь историю с участием очередной твари.
И отчего-то эта своеобразная забота до невозможности злит и выбешивает. Джо хмуро и молча слушает разъяснения Дина – более, чем доходчивые, но абсолютно бесполезные в этой ситуации; так же молча наблюдает за тем, как тот безуспешно пытается дозвониться до Бобби, но на том конце провода никто не отвечает – как и ожидалось. Винчестер опять говорить что-то об осторожности, и Джо невыносимо хочется запустить в него солонкой. Но вместо этого она лишь пожимает плечами, откидываясь на спинку стула и будто бы говоря всем своим видом: «Окей, делай, что хочешь, уговорил». Только вот в голове уже выстраивается совершенно иной план, отличный от того, который выстроил в своей башке Дин.
Доедают почти молча, только Винчестер еще что-то там бубнит о том, что нужно будет пошерстить в интернете и попытаться разыскать информацию там – Джо кивает и встает из-за стола вслед за Дином, чтобы потом на машине вернуться в номер отеля и до самого вечера роются в материалах по делу, которые втихую удалось сфотографировать в участке. Под конец Харвелл кажется, что она уже может пересказать их содержание практически наизусть, слово в слово – только вот вряд ли это хоть сколько-нибудь поможет сдвинуть дело с мертвой точки. В интернете все почти одно и то же – одинаковая информация, изложенная разными словами, но суть остается все равно неизменной. Бобби отвечает на звонок, но тут же бросает трубку – у него другие дела и, видимо, совсем не до их странного чудища, которого все еще никак нельзя идентифицировать. Джо выпивает две чашки кофе, еще раз просматривает в новостной ленте сводки о произошедших за последнее время преступлениях и понимает, что еще немного, и она чокнется и слетит с катушек окончательно. Все это было равносильно бездействию – ждать звонка Бобби, как у моря – погоды, и бесцельно по новой рыться в материалах. Не так Харвелл представляла себе работу с Дином.
Решение, в конце концов, приходит само собой – хочешь что-то сделать, значит, иди и делай это сама. Хоть какое-то действие куда лучше бесполезного просиживания штанов – уж так монстр точно не поймается сам по себе и не явится к ним на порог.
– Дин, я схожу, куплю еды, – говорит Джо, уже направляясь к двери и по пути натягивая куртку – она готова поспорить, что Дин едва ли расслышал, что она сказала – и скорее выходит из номера, пока тот не успел опомниться.

Ее машина все еще стоит там же, где Харвелл и припарковалась – все нужно находится в ней же, и Джо выезжает с территории отеля, направляясь прямиком в тот район, где в последнее время чаще всего тусовалась эта неведомая тварь. Страха она не чувствует – только лишь нетерпение и какое-то смутное, пока не разгоревшееся ощущение адреналина в крови. Она не думает о том, что столкнется с чудовищем именно сегодня ночью, но разведать обстановку все-таки стоит.
В этой части городка, а тем более в этот час, практически безлюдно. Джо сказала бы, что даже «зловеще», но она знала и видела вещи и места похуже, чем занюханный квартал в маленьком городе. Харвелл оставляет свою машину неподалеку, потому что в ту часть переулка машина едва ли заедет. За поясом – пистолет, на всякий пожарный, потому что Харвелл все равно сомневается в том, понадобится ли он ей сегодня. Она успевает пройти несколько десятков метров – ничего особенного, лишь обшарпанные здания и контейнеры с мусором, никаких признаков активной, а тем более внеземной деятельности.
Джо уже решает, что лучше, наверное, отправиться обратно в отель, пока Дин не спохватился, как вдруг слышит за спиной какой-то неясный шорох, но, обернувшись, успевает выцепить взглядом только неясную тень. Тревога нарастает снежным комом, скручивается внутри, и Джо замирает, осматриваясь кругом. Это длится долгие пять секунд, в течение которых она слышит лишь свое собственное дыхание и стук крови в висках.

– Ну и что, долго еще будешь прятаться? – тихо бормочет она, облизывая губы, и вдруг, словно по команде, слышит из-за спины глухой сдавленный рык и резко разворачивается, успевая выхватить пистолет, но тут же оказывается поваленной на землю кем-то слишком тяжелым, чтобы с ним можно было так легко совладать.
Она чувствует резкую острую боль в плече, а следом мутно слышит где-то в отдалении чьи-то торопливые шаги.
«Дин?»

Джо кажется, что с каждой секундой она проваливается в какую-то темную бездну, откуда нет никакого исхода. Воздух становится каким-то вязким и тягучим – он липнет к легким  и им никак нельзя надышаться сполна. Все звуки доходят с какой-то задержкой, замирают где-то на полпути, не долетая до сознания – Джо пытается ухватиться за них, но все чувства будто бы парализованы, заторможены. Только плечо пульсирует яркой резкой болью – она словно бы красная, которая распространяется жгучей волной по всему телу. Эта боль не дает толком сосредоточиться на реальности, и все, что она ощущает – это лишь противный холод асфальта, затхлый и прогорклый запах подворотни. Где-то в отдалении слышится смутно-знакомый голос, который не дает ей отключиться окончательно, не дает этой черной дыре полностью засосать и поглотить ее с головой. Этот голос – голос Дина – что-то говорит, говорит, но Харвелл не может ни слова разобрать из этой каши – и выхватывает лишь свое имя, произнесенное с таким отчаянием и страхом, что она просто не может позволить себе просто так отключиться. 

…А потом все превращается в какую-то бесконечную суету и свистопляску, и на какое-то время Джо кажется, что она действительно теряет сознание, перед этим успевая услышать вой сирены скорой помощи, еще несколько уже незнакомых голосов. Успевает почувствовать, как ее несут, укладывают на каталку... И все резко прекращается. Остается только бессвязный белый шум, темнота, обволакивающая со всех сторон, и едва уловимый запах лекарств, каким-то образом прорвавшийся сквозь скособоченное шоком и болью сознание.

Когда Джо, наконец, приходит в себя, прямо в глаза ей ударяет свет ламп – прямо как в кино, когда главный герой очухивается в больнице после очередной передряги. Сознание и ощущение реальности возвращается постепенно и будто бы как-то неохотно – сначала ярким светом в глаза, потом эти самые глаза выхватывают окружающую обстановку – палаты в больницах похожи друг на друга, как близнецы, унылые и бледные, подсвеченные болезненным светом ламп. А затем Джо, наконец, начинает ощущать собственное тело, лежащее на казенной больничной койке – левое плечо стянуто тугой повязкой так, что рукой и не пошевелишь. Оно лишь слегка отдает блеклым фантомом боли, наверняка, от души сдобренное обезболивающим.
Харвелл делает глубокий вдох, зажмуривая на мгновение глаза и пытаясь воссоздать из памяти по деталям то, что произошло до того момента, как собственное сознание провалилось в беспросветную яму.
Да, точно. Чертов монстр.
Чертов монстр, на которого ей, по счастью, удалось наткнуться и который, к несчастью, оказался слишком прытким. Или же она сама оказалась слишком опрометчивой, но сейчас об этом думать не очень хочется. Тем более, что где-то там сквозь приоткрытую дверь уже слышен голос Винчестера, по-видимому, спорящего с врачом.
Джо чуть привстает, пытаясь сесть на постели, потому что в лежачем положении она, разве что, может только бесцельно пялиться в потолок, и невольно морщится, потому что плечо все равно ощутимо ноет и чувствуется, как какая-то чужая конечность, наспех пришитая к ее собственному телу.
Она слышит шаги за дверью и затем та открывается осторожно и тихо. Каким-то шестым чувством Джо вдруг понимает, что лучше уж ей было бы оставаться без сознания, ибо в таком случае она бы смогла избежать неприятного разговора и тонны нравоучений, которые непременно свалятся ей на голову.
Но сейчас бежать уже некуда. И притворяться мертвой – тоже.

– Я и так уже знаю, что ты сейчас скажешь, Дин, поэтому лучше не начинай, ладно? – успевает произнести Харвелл до того, как Винчестер вообще открывает рот. – Тем более, это всего лишь плечо. Наверняка, ничего серьезного. Ничего же серьезного, да?
Джо надеется, что ее голос звучит максимально спокойно и хотя бы не дрожит – одновременно от еще не прошедшего шока и осознания того, как же она все-таки облажалась. Но на Дина она смотрит прямо, успевая быстро пробежаться взглядом по его фигуре, отмечая, что тот цел, и монстр до него добраться не успел. К счастью.