Золотая махина Асгарда переливалась тысячью огней, пронзая разноцветными лучами океанские глубины. Все русалки и тритоны королевства собрались во дворце, воздавая почести старшему сыну Одина, который получил сегодня титул наследного принца, утверждая таким образом свое право всплыть на трон, когда Великий Океан примет в свои объятья его отца. Виновник торжества, чья сияющая улыбка могла сравниться лишь с блеском золотой чешуи его хвоста, а громогласный голос - с гулом самых больших рогов, с головой погрузился в веселье и, как и все остальные, не замечал, что в тронном зале не хватает одного - и не самого последнего - действующего лица.
Локи фыркнул и, дернув кончиком хвоста, перевел взгляд с дворца на безделушки, которые вытащил из своего тайного склада и разложил вокруг себя. Всякие бессмысленные торжества уже давно ему осточертели, а уж на нынешнее он бы не поплыл, даже если бы его заманивали королевской короной (точнее, если бы ему предложили корону, то формально у пира был бы совсем другой повод); в результате младший Одинсон, как обычно, свильнул из дворца и отправился в свою личную пещеру/лабораторию, где и так проводил большую часть времени, манкируя своими придворными обязанностями.
Впрочем, не так давно, когда Локи еще верил, что у него не меньше шансов стать кронпринцем, чем у его брата, он сутками следовал за отцом, присутствовал на советах и обсуждениях текущих дел, помогал решать мелкие споры  и улаживать конфликты, и даже время от времени принимал участие в "героических заплывах", целью которых была победа над очередным морским чудищем. Всё прекратилось, когда стало очевидно: что бы он ни делал, Тор всегда будет у Одина любимчиком. Стоило догадаться, что Локи, который не вписывался в общее русалочье общество ни внешним видом, ни интересами и устремлениями, на трон никогда не пустят - мало ли чего он может там наворотить!
Так и получилось, что младший принц отправлялся в одиночные заплывы (даже какой-нибудь захудалый карасик не готов был составить ему компанию; и правильно, в общем: в плохом настроении Локи мог предпочесть "компании" новую жертву для своих опытов), в которых собирал разнообразные диковинки и приручал тех чудовищ, на которых охотились остальные тритоны. В его пещере уже была собрана внушительная коллекция вещей, найденных среди обломков затонувших судов, рассортированная по принципу действия и области применения. Разумеется, внушительную часть ее составляли предметы, назначение которых, как предполагал Локи, было понятно только сухопутным жителям, но кое-что было очевидно даже ему.
Сейчас рядом с ним лежали, кроме всего прочего, карта, на которой все еще можно было различить изгиб береговой линии, и круглый предмет, стрелка которого всегда поворачивалась в одном и том же направлении. Эти вещи были были важной частью его плана по воплощению в жизнь своих амбиций, который Локи именно сегодня собирался привести в исполнение.
Всё королевство было на пиру; пучеглазому Хеймдаллю, который вечно подозрительно следил за принцем, он лично залил клей в раковину и затолкал под самый тяжелый камень, который нашел; никто не заметит его отсутствия и не хватится как минимум  до завтрашнего утра, что давало Локи прекрасную фору. Людская карта, совмещенная с морской, указывала ему, куда плыть, чтобы найти город на берегу океана и, следовательно, большие скопления людей - ну а дальше оставалось полагаться на ум, хитрость и велеречивость, чтобы добиться своего.
В русалочьем сообществе принято было считать, что с сухопутными существами ни в коем случае нельзя вступать в контакт. Локи не верил в древние предрассудки. Более того, он намеревался воспользоваться этими заблуждениями и, наконец, занять место, которое ему причиталось.
Закинув на плечо сумку с "безделушками", Локи оттолкнулся от каменного порога своей пещеры и поплыл прочь.

Когда из темноты морских глубин проступили скалы подземного хребта, Локи удовлетворенно кивнул сам себе: эта веха имелась на обеих версиях карты, и для обитателей моря отмечала границу, за которую лучше не заплывать, чтобы не наткнуться на избыточные скопления сухопутных. Если же верить пометкам на людской карте, сразу за этой грядой начинался материковый шельф, а практически напротив нее на берегу располагался крупный город.
Четкого плана у Локи не было. Да его и невозможно было построить, учитывая, какое количество неизвестных факторов пришлось бы принимать во внимание. Однако первый шаг к воплощению в жизнь амбиций был довольно прост: найти человека и выяснить у него как можно больше о том, что из себя представляет наземная цивилизация. В открытый океан люди выходили только на больших кораблях, но у берегов, Локи был уверен, найдутся и лодчонки поменьше, а в них - рыбаки-одиночки, с которыми так или иначе можно будет наладить контакт.
Под водой понятия дня и ночи довольно расплывчаты, и погода тоже не особенно радует разнообразием, так что, всплывая, Локи особенно не задумывался над тем, что ожидает его на поверхности. Как оказалось, ночной шторм - штука крайне неприятная даже для существа, которому не нужен воздух для дыхания и яркий свет для зрения. Тритон уже собирался нырнуть обратно и переждать непогоду на глубине, когда вспышка молнии осветила в отдалении силуэт корабля, который несло прямо на скалы.
В избытке доброты и мягкосердечия Локи не обвинил бы даже самый наивный подданный, но зато в мгновенной оценке выгоды для себя младшему принцу не было равных. Логическая цепочка "кораблекрушение - утонувший - спасённый - должник" выстроилась в его голове за долю секунды, и в следующее мгновение он уже плыл к кораблю, погрузившись под воду, чтобы избежать части связанных со штормом неудобств.
Удача улыбнулась младшему принцу (и не только ему): на своего будущего информатора он наткнулся, еще не вынырнув из глубин. Человек, судя по полной неподвижности, уже потерял сознание, что облегчало задачу его спасения, но повозиться всё же пришлось: среди бушующих волн не так-то легко уследить за тем, чтобы голова спасаемого находилась над водой. Хорошо хоть, что не пришлось долго плавать среди скал в поисках сравнительно ровной площадки, на которой можно было бы оставить человека, не опасаясь, что его смоет обратно в океан - еще немного, и Локи плюнул бы на мертвый груз и вернулся к первоначальному плану запугивания одиноких рыбаков. Но подходящее место всё-таки было найдено, сухопутная тушка под недостойные королевского отпрыска ругательства сгружена на камни, а принц с чувством выполненного долга нырнул обратно в глубину.
***
Всплыв рядом с нужной скалой на следующее утро, Локи с удовлетворением убедился, что человек никуда не делся за ночь (торчать рядом с ним и сторожить его покой тритон не стал бы ни за какие коврижки), и не без труда выполз на скалы рядом с ним. Слабаком принц себя никогда не считал, но на суше на любое движение уходило в два раза больше сил, да и тело его было не приспособлено для перемещения по ней. И так, когда Локи уселся рядом с человеком, большая часть хвоста всё еще оставалась под водой.
Недавно взошедшее солнце пекло непривычную к этому кожу и слепило глаза, а тень от близлежащей скалы падала чуть дальше, чем было бы удобно. В общем, настроения сидеть неизвестно сколько и ждать, когда спасённый очнется, у принца не было.
- Проснись и пой! - потребовал он у тела, ткнув его под ребра и, в дополнение, ударив хвостом, так что брызгами их обоих окатило с головы до разнообразных нижних конечностей.

Реакция незнакомца на его королевское высочество так удивила Локи, что тому ненадолго отказал сарказм. По счастью, он ушел вместе с речью в целом, так что принцу не пришлось позорить себя тривиально-учтивым ответом.
То, что человек признал в нем спасителя, несомненно, прекрасно согласовывалось с его планом, но Локи был уверен, что к этой мысли его еще придется долго подводить окольными путями. Добавить к этому выражение лица человека, на котором ясно читались восторг и благодарность (сухопутный, кстати говоря, не мог похвастать неземной красотой, но определенная доля мужественности в его чертах наличествовала), и получалось, что в кои-то веки Локи сходу оценили по достоинству. В Асгарде младшему принцу редко когда удавалось услышать о себе что-то хорошее, даже если его смекалка и хитрость шли на пользу королевству: подводные жители, видите ли, считали его обманщиком, которому нельзя доверять и действия которого ни в коем случае не были достойны поощрения.
На то, чтобы собрать разбежавшиеся мысли в кучку, Локи потребовалось несколько секунд, но зато когда они вновь приобрели упорядоченный вид, с ними вернулся и сарказм рука об руку с самодовольством.
- Как видишь, я - тритон, - огласил первую и самую очевидную истину Локи, с усилием поднимая весь свой хвост над водой. Вытянутый во всю длину, он был в два раза больше человеческого роста и сплошь покрыт черной чешуей, лишь к самому концу переходя в темно-зеленый плавник. - Локи Лафейярсон; но ты можешь звать меня просто Локи, поскольку аттракцион неслыханной щедрости, начавшийся вчера твоим спасением, сегодня продолжается, - хвост плюхнулся обратно в воду, подняв новую тучу брызг, но на этот раз они по большей части попали лишь на тритона, чья кожа под солнцем и ветром очень быстро пересыхала.
Нижние конечности человека, кстати говоря, Локи вниманием не обошел. Раньше людей он видел лишь издалека, и интерес его был вполне научно обоснован. Природа как обычно мудро рассудила, какую форму должны принимать ее творения, чтобы комфортно чувствовать себя в определённой среде обитания. Ползать по земле с хвостом было чертовски неудобно, зато на двух ногах можно было преодолевать большие расстояния. Принц бы с удовольствием посмотрел вблизи на сам процесс ходьбы (предпочтительно без одежды, чтобы можно было оценить, как расположены мышцы и как они двигаются), но логика подсказывала, что поначалу лучше воздержаться от слишком беспардонных просьб.

Отредактировано Loki (2014-08-29 03:35:16)

Локи всё больше убеждался, что решение отправиться изучать сухопутный мир было самым правильным за последние годы его жизни. Пока неочевидно было, насколько ошибочной в целом являлась пропаганда, называвшая людей безжалостными чудовищами, только и ждущими, чтобы поймать и освежевать беззащитных русалок и тритонов, зато тот конкретный представитель человечества, с которым столкнула Локи судьба, совершенно не вписывался в подобный стереотип.
Еще задолго до того, как покинуть Асгард, принц настраивал себя на то, что люди не так уж сильно отличаются от тритонов: да, различная среда обитания налагает отпечаток на жизненный опыт, но в своей основе они должны быть похожи (в противном случае не было никакой надежды наладить взаимопонимание, а Локи претило отказываться от борьбы, даже не начав ее). Вооружившись этой установкой, тритон разговаривал с человеком совершенно так же, как говорил бы и с представителем своего собственного вида; тем не менее, реакция собеседника очень отличалась от ожидаемой.
На Локи никогда еще не смотрели так. Даже сформулировать толком, какие чувства отражает пристальный взгляд серых глаз, принц так и не смог. Зато ответный румянец, проступивший на щеках, чувствовался вполне определенно, и Локи надеялся лишь, что человек отнесет его на счет слишком жарко пекущего солнца, немилосердного к бледной коже.
Вопрос Клинта был прекрасным поводом для того, чтобы пресечь неловкость в зародыше.
- Я двоякодышащий, - с готовностью пояснил Локи, убирая волосы с шеи и демонстрируя расположенные за ушами жабры. - с эволюционной точки зрения, - "до которой дома всё равно никому нет дела", - умение дышать воздухом является рудиментарным, поскольку существовать длительное время на суше мы всё равно не сможем, - Локи без слов указал на хвост и начинающую неприятно чесаться кожу. - Многие за всю жизнь даже ни разу не всплывают на поверхность, так что неудивительно, что для людей мы превратились в легенды, - посчитав, что спасенный человек волей-неволей теперь обязан слушать спасителя, какую бы лабуду тот не нес, Локи решил воспользоваться случаем и продолжить рассуждения об эволюции, которые в Асгарде ровным счетом никого не интересовали. - Любопытный факт, - огласил он, - рудиментарное воздушное дыхание предполагает, что русалки произошли от людей, а не наоборот. Это, в свою очередь, противоречит общему для эволюции движению из моря на сушу. У людей на эту тему есть какие-то исторические сведения?

Отредактировано Loki (2014-09-01 00:11:07)

- "Распространено мнение", - буркнул себе под нос Локи, закатывая глаза.
Похоже, люди в своей нелюбви к глубокому анализу жизни были вполне родственны тритонам: вместо того, чтобы искать причины и следствия, они с радостью приписывали всё непонятное какой-то высшей силе и на этом прекращали изыскания. Но по крайней мере Клинт не высказал свою теорию категорично, обойдясь расплывчатым "распространено мнение", что предполагало хотя бы какие-то зачатки критического мышления. Вряд ли он был в этом одинок, так что на суше были все шансы найти людей или хотя бы книги, излагающие другие версии происхождения разумной жизни на земле.
Ладно, с этим уже можно было работать. Короткое лирическое отступление в сторону науки вернуло Локи привычное душевное равновесие, и он готов был обсуждать перспективы своего выхода на сушу, не отвлекаясь на мысли о том, как и почему человек на него посмотрел.
- Раз уж я начал твое спасение, на полпути останавливаться было бы глупо, - ухмыльнулся он на вопрос Клинта. Из сумки тритона на свет появилась карта, по которой он сверял свой маршрут; она, похоже, была пропитана каким-то составом, позволявшим чернилам держаться даже под водой. - Посмотри пока, тебе сюда надо? - он ткнул пальцем в символ города на берегу. - А я сейчас, - и, изогнувшись всем телом и оттолкнувшись руками, Локи соскользнул со скалы в воду.
От рифов до берега было не так, чтобы очень далеко, но неприспособленному к дальним заплывам сухопутному преодолеть такое расстояние было бы затруднительно даже на пике физической формы. Тритон мог бы "подвезти" его, но плыть, когда кто-то держится тебе за плечи или за шею, мешая дыханию, было неудобно. К счастью, у Локи были его дрессированные зверушки, позвать которых было делом одной минуты. Погрузившись на пару метров, он издал переливчатый крик, близкий к ультразвуку, а потом вынырнул обратно.
- Транспорт скоро будет, - сообщил он, опираясь локтями на край скалы и не пытаясь снова выбраться на "землю" (в основном потому, что со стороны это выглядело довольно неуклюже, а портить впечатление о себе принц не хотел). - Кстати, - протянул он, подозрительно прищуриваясь. - У людей есть какой-то повод слагать о тебе мифы сразу после утопления? Ты, видимо, на том судне был не самым последним человеком, - предположил Локи. Ведь если бы Клинт был просто кем-то незначительным, он не был бы так уверен, что о его жизни или смерти кто-то беспокоится.

Локи склонил голову набок, прислушиваясь. Среди скал всё время что-то плескалось, и тритон, непривычный к таким звукам, не мог определить, живые существа издают их или лишь вода бьется о камни. Впрочем, его питомцы, когда найдут к нему дорогу, незамеченными не останутся.
Клинт тем временем так и фонтанировал вопросами, что не могло не радовать принца - любознательные существа всегда ему импонировали, и их обычно проще было соблазнить на авантюры, предварительно подманив ответами на некоторые вопросы и пообещав еще больше в будущем.
- Карту я нашел среди обломков одного из утонувших кораблей, - заговорил Локи. - Видишь, на ней в основном изображены прибрежные участки моря; наши карты обычно заканчиваются у края континентального шельфа: там, где уже слишком мелко для безопасного плавания, - на всякий случай пояснил он. - Как ты мог бы догадаться и сам, у нас, в отличие от сухопутных жителей, нет возможности записывать что-то чернилами на бумаге, - что, по мнению Локи, значительно тормозило развитие цивилизации, - для того, чтобы сохранить информацию надолго, приходится выбивать ее на камнях.
Для собственных ежеминутных заметок тритону приходилось использовать ровные участки песка на дне, но по понятным причинам они не могли служить долговременными носителями информации. Зато память у Локи из-за этих неудобств была натренирована так, что он мог без труда воспроизвести результаты всех своих рассуждений и изысканий.
В словах Клинта о близких принцу почудилась какая-то уловка, но тот, сам того не зная, удачно перевел тему: о своих родных Локи говорить не хотел, и поэтому просто отложил выяснение подробностей на будущее.
- Было бы желание, а выдрессировать можно кого угодно, - с усмешкой заявил тритон, думая не только о своих питомцах, но и о многих своих сородичах, которые со временем на себе испытали методы приручения младшего принца Асгарда. - Немногие, правда, обладают достаточным терпением, чтобы добиться существенных результатов.
Краем глаза Локи заметил приближение двух акульих плавников - как он и предполагал, его питомцы на самом деле никогда не выдавали своего приближения звуками.
- У меня к тебе пока лишь один встречный вопрос, - вкрадчиво протянул он, поскольку теперь точно пора было переходить от светской к практической части разговора: - насколько большую часть человеческого мира ты смог бы мне показать, если бы я сменил хвост на пару ног?

Акулы все еще держались в отдалении. Локи знал, что его питомцы не хотят подплывать слишком близко к скалам, хотя течения здесь и не были настолько сильными, чтобы представлять реальную опасность.
Демонстрация достижений принца на поприще дрессировки удачно совпадала с внесением определенности в вопрос транспорта, и заодно давала возможность обдумать более удачную формулировку своего вопроса, поскольку Клинт явно понял его не в том ключе, в котором тот подразумевался.
Оттолкнувшись от скалы, Локи погрузился под воду и позвал своих питомцев, отплывая подальше от рифов и создавая им пространство для маневра. Когда его голова вновь показалась над водой, два плавника уже рассекали волны вокруг нее, постепенно сужая спираль.
С хищниками Локи всегда быстрее и легче находил общий язык: с ними нельзя было показывать страха, и в то же время требовалось демонстрировать уважение к их силе. С первым не было проблем у большинства тритонов, свято веривших, что они - вершина пищевой цепочки, а вот со вторым...
Когда акулы приблизились вплотную, Локи протянул руки, хватаясь за их плавники, и со смехом крутанулся пару раз в воде следом за своими питомцами, прежде чем снова обратить внимание на оставшегося на скале человека.
- Я не имел в виду территориальную демонстрацию - заговорил он, поглаживая акул по тупым носам, - мне будет физически сложно преодолевать большие расстояния; кроме того, география интересует меня сравнительно мало, - несмотря на любовь к одиночным заплывам на большие расстояния и изучению подводной флоры и фауны, основные интересы младшего принца были связаны с обществом и, конкретнее, с его ролью в нем; всё остальное было лишь вспомогательным материалом. - Речь идет о социальной стратификации: я ведь не ошибаюсь, предполагая, что у вас не все люди равны между собой?
Этот вопрос был по большей части риторическим: как только Клинт произнес слово "королевство", ответ на него стал очевиден. В речи человека также крылось новое подтверждение его высокого положения среди сухопутных: едва ли обычный моряк имел возможность путешествовать по всей стране и даже выезжать в соседние, на неопределенное время бросив свою профессию и источник дохода.

Игры с питомцами явно произвели на человека должное впечатление: хотя голос его был ровным и почти невозмутимым, не похоже было, что он по доброй воле слезет в воду, чтобы прокатиться до берега на акульей спине.
- Не волнуйся, Хугин и Мунин не причинят тебе вреда без приказа, - успокоил собеседника Локи. - Акулы нападают, лишь когда голодны, а мои питомцы никогда не страдают от недостатка пищи, - если точнее, мало кто в океанских глубинах мог спастись от большой белой акулы, а Локи еще и подкармливал своих любимцев лакомыми кусочками.
"Интересно, - лениво думал принц, глядя, как сухопутный бессознательно отодвигается от края скалы, - что он скажет, если его познакомить с Йормунгардом?". Гигантский морской змей определенно должен был произвести еще более сильное впечатление. Однако использовать его в качестве транспорта на мелководье было опасно для всех участников, и для него самого в первую очередь. Рисковать теми, кто верно служил ему и доверял, Локи не стал бы никогда.
Разделение человеческого общества было примерно таким, какого ожидал тритон. Если так пойдет и дальше, может оказаться, что наземное царство ни в чем существенно не отличается от подводного (что было при ближайшем рассмотрении довольно печально, ведь у людей имелось настолько больше возможностей для изучения и покорения мира, что тритона аж зависть брала).
- Каково твое положение в обществе? - прямо спросил Локи.
Выходя на сушу, он рисковал очень многим, и чем больше он сможет предугадать заранее, тем легче будет для него период адаптации. В других обстоятельствах он с удовольствием бы, подобно своим акулам, продолжил кружить вокруг своей добычи, наводящими вопросами и двусмысленными замечаниями выводя его на чистую воду, но сейчас эффективнее был самый тривиальный подход.
- В уплату за спасение твоей жизни я хочу просить тебя защищать меня на суше, где я буду слаб. Но только если ты действительно на это способен, - тритон твердо глядел на собеседника, не только словами, но и мимикой, и интонациями демонстрируя свою предельную серьезность. - Речь идет не только о физической защите моей жизни в драке, я хочу знать, сможешь ли ты оградить меня от ситуаций, которые так или иначе закончатся потерей моей свободы, - тритон сделал небольшую паузу, чтобы вес его слов уложился в голове человека, и добавил: - если ты скажешь "нет", я всё равно доставлю тебя к берегу, и не стану требовать другой компенсации.

Даже будь у Локи за плечами две сотни лет опыта вместо двух десятков, он и тогда не смог бы сдержать торжествующего восклицания (но, возможно, не сопроводил бы его сальто над водой в лучших дельфиньих традициях). Радикальное пренебрежение этикетом в представлении младшего принца было вполне оправдано: как еще можно было выразить переполнявшее его радостное удивление? Такая череда невозможных случайностей, столкнувшая его с самым подходящим человеком, не могла быть ничем кроме знака судьбы, благоволящей к его затее!
Совершив под водой еще пару пируэтов, Локи вынырнул рядом со скалой и, толкнувшись хвостом и руками, плюхнулся на самый край, продолжая смотреть на Клинта так, будто тот был бесценным даром, спустившимся с поверхности воды. Пелену восторга не сразу прорезал тот факт, что человек как-то не слишком радостно сообщал новость о своем происхождении, да и сейчас продолжал выглядеть так, будто ожидает, что небеса разверзнутся и его поразит молния.
Может, он, как и сам Локи - младший принц, которого никто не воспринимает всерьез и ни в грош не ставит? Но нет, Клинт так уверенно говорил о своих возможностях, что становилось очевидно: его авторитет в королевстве непререкаем. Так в чем же дело?
- Ты как будто не рад своему положению в обществе? - то ли спросил, то ли огласил наблюдения Локи, продолжая довольно улыбаться. - Или тебя ответственность тяготит? - Тор, например, от этой проблемы не страдал вообще, потому что слово "ответственность" ему знакомо не было. Охота да пиры - вот и все обязанности принца, судя по поведению старшего Одинсона. - Я лично считаю, что политика - увлекательное занятие, если тебя воспринимают всерьез, - поделился опытом тритон. - Например, можно сказать, что ты не просто подобрал на берегу какого-то тритона, а налаживаешь дипломатические отношения с подводным царством, чтобы в перспективе расширить торговые возможности и усилить геополитическое влияние.

Локи чинно сложил руки в замок и с самым невинным выражением лица, на которое был способен, заметил:
- Брачный договор между наследниками является одним из самых надежных способов укрепления торговых и политических связей между двумя королевствами, так что твои советники не так уж неправы.
Тритон фыркнул, всё-таки не сдержав смеха, но в следующих его словах, обращенных к Клинту, искреннего участия было всё же больше, чем насмешки.
- В любом обществе взаимодействие между незнакомыми людьми во многом опирается на социальный статус: те, кто тебя не знает и не уверен, что ты из себя представляешь, будут автоматически обращаться к стандартным схемам общения. Этому бесполезно противодействовать, - пожал плечами тритон, вспоминая собственные попытки продемонстрировать, что он представляет из себя нечто большее, чем младшего принца, вечно завидующего своему более удачливому и любимому народом брату, и мечтающего занять его место, - но этим можно научиться пользоваться, - продолжил мысль он. - Тем более тебе: кто, как не король, может себе позволить быть самим собой?
Локи сдержал свой энтузиазм и не стал расписывать, что бы он лично делал, став королем. С одной стороны, их с Клинтом ситуации достаточно сильно различались, и человек вряд ли сталкивался с теми проблемами, которые нужно было решать тритону; с другой стороны, невежливо было слишком далеко совать свой нос в чужие дела.
- Главное, - чуть смягчил тон Локи, - чтобы чужое мнение не стало для тебя определяющим. Быть собой можно независимо от того, кем тебя видят другие. Если тебя утешит, - с лукавой улыбкой добавил он, - наше с тобой положение в обществе примерно одинаково.
Жестом фокусника Локи извлек из свой сумки, которая все это время преспокойно лежала в тени скалы, небольшую корону из зеленого коралла и водрузил на влажные черные кудри.