К моменту, когда на радаре полицейского шаттла появился "Неведомый", Логан уже достиг того самого уровня химического просветления, какого было бы достаточно для того, чтоб оценивать окружающую ситуацию, не мучаясь осмыслением по десятку секунд. Джеймс был ясен и светел, каким бывал крайне редко. О его недавнем состоянии говорила только не сбритая трехсуточная щетина и слегка покрасневшие глаза. В остальном же капитан полиции был просто таки примером бодрости и энергичности.
- Я напоминаю вам, долботрясы, что мы входим на корабль под предлогом обыска. Мы не вышибаем дверей с ноги, и не бьем сходу прикладом в лицо. Стреляем по моему приказу. На борту есть наш человек, и на нем не написано, что он - наш. Разрешаю открывать огонь только в случае угрозы вашей жизни. То есть, если на вас направили пушку, можете стрелять, но не на поражение, уроды! Старайтесь, блядь, обойтись без лишних трупов. - Логан, уже в [форменном комбинезоне], щелкнул зажимом налокотника, застегивая крепление. Проверил машинально кобуру, хлопнул по нагруднику, и схватился за спинку своего кресла, удерживая равновесие - шаттл тряхнуло, когда стыковочные шлюзы двух кораблей совместились.
- Так. - Джеймс оттянул мягкий клапан внутреннего воротника, выворачивая его пока наружу, поверх металлического кольца, на котором должен был крепиться шлем. Потер пальцами под кадыком, где ткань прилегала слишком уж плотно и слегка натирала. - Со мной на высадку: лейтенант Романофф, лейтенант Брайер, сержант Адлер, сержант Ксавье, капрал Фергюсон, Дэй. - Интонация на окончании фразы была очень твердой, действительно завершающей. Логан выключил на панели динамики внутренней связи, подхватил с кресла брошенный туда недавно шлем, одним движением надевая. Заправил ворот, расправив его внутри, и только потом доведя фиксирующее кольцо, пока не спеша опускать стекло, оставляя лицо открытым. И направился к выходу с капитанского мостика.
...и только лишь сделав шаг в коридор, который вел к стыковочному шлюзу - вспомнил.
- Твою мать... - Процедил Джеймс сквозь зубы, но все же вернулся, снова отжимая клавишу внутренней связи. - И лейтенант Лафейсон. На выход. - Они никогда раньше не работали в команде, поэтому забыть про Локи было неимоверно просто.
Острое желание оставить стервеца в шаттле преобладало, но он же наверняка вонь поднимет - как это, первый его выезд на оперативную работу, и его, незаменимого, оставят куковать в "зале ожидания"?
Логан искренне хотел бы от него отделаться хотя бы сейчас, но навязанный начальством старпом все еще был старпомом. А старпом не должен был сидеть в шаттле до лучших времен. Ему положено было быть при капитане. Так что - хочешь, не хочешь, а нужно...
- Брайер, блядь! Какого беса ты все еще сидишь! Я назвал твою фамилию уже дважды! Страстно хочешь дисциплинарку? - Выключив связь, рявкнул напоследок Логан, заметив, что Людвиг все еще греет пятой точкой свое сидение у штурвала, и, кажется, хочет мимикрировать под элемент скудной меблировки. - Младший лейтенант Мейсон за старшего. Если ублюдки попробуют отстыковаться - врубай магнитный луч. По жестянке не стрелять. Все, двинули, двинули! - Джеймс первым прошел по коридору; опустив стекло шлема, первым вышел в "переходник" между кораблями; дождался, пока шлюз "Неведомого" откроют изнутри и первым же шагнул на борт корабля.
- Здравствуйте, господа хорошие... - Сухой сарказм не мог скрыть даже динамик шлема, слегка искажавший голос. - Это стандартная проверка. Окажите содействие офицерам, и она не займет много времени. - Логан повернул голову, обводя взглядом присутствующих у стыковочного отсека контрабандистов, давая времени встроенной в шлем камере сосканировать чрезвычайно одаренные интеллектом лица присутствующих. - Капитан полиции Логан к вашим услугам. Меня интересуют документы на корабль, документы на груз и регистрационные карты пассажиров. Статус корабля, и кто у вас капитан. Адлер, Ксавье - со мной. Романофф, Брайер - грузовой отсек. Лафейсон, Фергюсон - каюты. Работаем, джентльмены.

Отредактировано James Logan (2014-09-04 14:59:28)

Чарли Ксавье все всегда считали хорошим мальчиком. А как может быть плохим человеком сын таких уважаемых родителей? Нет, априори он всегда правильный, вежливый, воспитанный мальчик. Как иначе? Отпрыск выдающихся конструкторов космических кораблей - это вам не сын какого-нибудь сержанта полиции, дослужившегося до такого звания по чистой случайности и проводящего весь день за ленивым мониторигом взлетных площадок какой-нибудь занюханной колонии. Чарли был наследником не только приличного состояния, но и знаменитой фамилией (знаменитой, разумеется, в узких кругах, но кого это волнует). В общем, как раз из разряда тех, из которых формируются династии. Если говорить совсем уж начистоту, то как раз из-за Чарли эта династия и прервалась. Восемнадцать лет все считали его просто хорошим мальчиком и даже не пытались услышать то, что он хотел донести до всех. Ксавье никогда не хотел быть конструктором кораблей. Более того, от чертежей, схем, проектов, моделей и самих космических кораблей в разрезе его стабильно мутило, а уж когда его начинали пичкать насильно...
Чарли всегда мечтал путешествовать (желательно, на корабле, который был создан кем-то не из его семьи), его тянуло на приключения еще с самого детства. Он буквально грезил космосом, опасностями, неизведанными планетами, погонями и всем тем, что сопровождает крайне романтичную и интересную, как ему казалось, жизнь космического пирата. И семейное дело в его планы ну совершенно не входило. Он мечтал жить насыщенной жизнью, а потом об этом еще и книгу написать, да такую, чтобы разошлась огромными тиражами. Конечно, некоторые моменты придется замаскировать или опустить, но ведь даже того, что останется, может хватить на целую книгу. С возрастом позолота на мечте немного стерлась, но сама мечта никуда не делась.
Ушел из дома Чарльз даже без скандала. Видимо, родители решили, что эта легкая придурь выветрится из головы сына спустя пару месяцев, а потому даже удивились, когда узнали, что он прошел короткие курсы полицейских переговорщиков и подал прошение о переводе куда-то к черту на рога. На самом деле, Чарльзу было все равно, лишь бы от дома подальше да глушь потемнее, потому что он совсем не собирался останавливаться на пути к своей мечте. И это была только первая ступень.
Он с замиранием сердца следил за приготовлениями, сам старался ни во что не влезать. Его дело маленькое, но значимое. В принципе, чисто теоретически, очень теоретически, Чарльз должен был проводить со всеми полицейскими беседы, заставлять сдавать их кучу тестов, чтобы потом торжественное нащелкать в электронном личном деле "психически здоров. просто дурак". В действительности же, его коллеги были настолько... Слишком... Короче, Чарльз не мог подобрать нужных слов, чтобы описать их психическое и эмоциональное состояние. Если они все были нормальными до поступления на службу, то конкретно эта взятая группа людей может быть отличнейшим вариантом для лекций на тему "Негативные последствия службы в полиции" от какого-нибудь уважаемого профессора. Может, ну их эти книги? Пойти лекции что ли читать?
Чарльз почти с детским любопытством оглядывал корабль, который им предстояло досматривать. Он не совсем понимал свою роль в этом очень ответственном деле, но открывать рот по этому поводу не стал, могли оставить на корабле в компании пилота и собственных мрачных мыслей. Ну, по крайней мере у них будет свой собственный переговорщик, если команда "Неведомого" возьмет в заложники полицейского и начнет угрожать расправой. Бред какой-то.
Кажется, капитану, ему и Ирэн предстояла проверка документов, что само по себе было скучно и совершенно не опасно. Хотя Чарльз иногда  думал, что с такими-то коллегами опасность можно найти где угодно. Если выстроить в шеренгу полицейских и самых отъявленных преступников, то не сразу поймешь, кто где. Взять вот хотя бы капитана... Чарльз тряхнул головой и капитана в качестве примера решил не брать, а то вполне можно запутаться в типировках. Или вот Ирэн. Нервничает? Неужели перед "стандартной" проверкой?
Ксавье смерил быстрым взглядом Адлер, похожую в своем костюме скорее на мальчишку, чем на девушку, и неопределенно кивнул. А может просто показалось. Слишком часто ему что-то стало казаться. Стоит ли вообще пробовать вычислить крота или гиблое дело? А уж если капитан Логан затеет не менее "стандартный" допрос каждому члену команды "Неведомого"... Тут-то они и заночуют.

- …да, мамочка, Гавриил не станет задирать больших дяденек, - со вздохом сообщил медик отражению в портативном зеркале. Рассеянно провел пятерней по встрепанной макушке, наполовину уничтожая тщательно наводимый беспорядок, над которым трудился десять минут. И скорчил двойнику премерзкую мину, прежде чем оторваться от койки.
Нет, в самом деле, невезуха. Все приготовления к явлению в навигационном отсеке якобы окончательно спятившего дока с последующей игрой в салочки с участием самого Гавриила, Паркера и большого ампутационного ножа пошли коту под хвост. Что мешало копоклоунам свалиться на их бедовые головы немного позже? В последний раз их шерстили не так уж давно, соскучиться по цепким объятьям Буквы Закона никто из команды «Неведомого» не успел. Можно подумать, контрабандисты не люди и не имеют право на хотя бы один спокойный рейд.
Тем не менее, до дежурной встречи по самым скромным прикидкам времени для подготовки им хватало с лихвой. После краткого размышления, он решил потратить драгоценные минуты на два действительно важных дела. Во-первых, придумать новые пароли к архивам с паролями, что в свою очередь по цепочке минимум из десяти звеньев вели к многозначной комбинации от игрового аккаунта в популярной когда-то сетевой игре и имели лишь отдаленное отношение к личной базе данных на съемном накопителе. На тот случай, если проверке захочется поиграть в угадайку и засунуть нос, куда не просят. Во-вторых, после колоссального усилия, ему все же удалось стереть зловещую кривую ухмылку и вернуть лицу подобающее, нормальное выражение. В предвкушении ожидаемого эффекта шутник так долго и самозабвенно кривлялся в зеркало, что последнее оказалось самым непростым: лицевые мышцы никак не хотели расслабляться по команде, а капитан, кажется, отдал четкий приказ не провоцировать стражей порядка без надобности.
В итоге Гавриил к остальным вышел встречать визитеров при полном маскарадном параде: в кокетливо заляпанном настоящей кровью белом халате поверх комбинезона  (недостатка в списанных образцах не наблюдалось, так к чему экономить на спецэффектах?), поминутно сползающих с переносицы очках с треснувшими стеклами и огромной кружкой кофе в наспех отмытых от алого красителя руках. Втек как можно незаметней, притулился у стенки за широкими плечами товарищей, рта сам себе пообещал не открывать вообще. Бенефис  на публику открывался  не  в его честь, с переговорами Бигби прекрасно управится сам, как многократно справлялся до этого дня, а если что-то и пойдет не так… Да какая, собственно, разница, пока ничего не случилось?
Так или иначе, маленькое дело скромного Гавриила сейчас состояло лишь в том, чтобы находиться под рукой начальства на случай, если его тоже попросят провести экскурсию в какой-нибудь отсек, и демонстрировать готовность сотрудничать.  Пригодится – пусть, обойдутся без него – вдвойне прекрасно. Пока же можно было сосредоточиться на том, что с облюбованной позиции открывался великолепный обзор на гостей. И, с чисто утилитарной точки зрения, Гавриилу было на что посмотреть. Три… нет, все-таки четыре впечатляющих экземпляра, каждый из которых оказал бы честь своим присутствием любому анатомическому театру.  Если членов собственной команды он вычеркнул из списков подходящих рабочих материалов по соображениям нецелесообразности, то теоретически рассматривать в качестве кого угодно другого привык почти машинально. Даже жаль, что проверке суждено закончиться быстро, а перед уходом полицейские наверняка посчитаются на «раз, два, три». Снова придется пытаться поймать кого-нибудь на остановке подальше и потише.
Проводив задумчивым взглядом очередную группу, Гавриил сделал глубокую зарубку в памяти и тихо засвистел давным-давно позабытую миром, но нежно любимую ирландскую «Кружицу пивца».

Официально в путевых листах "Неведомого" Эрик Леншерр значился как "помощник капитана". Достаточно ёмкая и в то же время расплывчатая формулировка, чтобы не возникло лишних вопросов. На деле же Эрик был личным порученцем Бигби, и поручение у него было ровно одно - о нём знали только они двое, но для выполнения этого поручения нужно было для начала хотя бы попасть на эту чёртову планету.

***
Его настоящая фамилия была Эйзенхардт, и этим, с позволения, благородным космическим пиратам, она бы всё равно ничего не сказала - не в тех сферах вращались.
Эйзенхардты были потомственными учёными - не просто с мировым - межгалактическим именем. Все поголовно - радиатологи - занимающиеся изучением радиации и её свойств, сумевшие приручить и обуздать её и использовать на благо человечества. Мутации, смертельно опасные аномалии, возникающие в радиоактивных зонах; артефакты, как растения, прорастающие из этих аномалий, - всё это было светом в окне для нескольких поколений Эйзенхардтов. А потом в этой почтенной семье случился Эрик.

Эрик отучился в университете на радиатолога пару лет, а потом с треском вылетел из него. Не помогло даже то, что ректором университета был его дедушка. Тот, как мог, старался замять выходки непутёвого внука, но однажды и его терпение лопнуло. Эйзенхардт-младший наплевал на всякие кампусовые братства, вроде благородных "Альфа Тета Зета" или, в крайнем случае, "Бета Тета Пи" и организовал "Братство мутантов", вечеринки которого гремели на весь студенческий городок. Но нервы родственников не выдержали только, когда он завёл роман сразу с братом и сестрой из почтенного семейства. Не просто учёные - а ещё и крайне религиозные Эйзенхардты просто-напросто вышвырнули Эрика из дома, своих сердец и завещания.

Причин своего бунта Эрик точно и не знал, хотя догадывался, что ему просто с детства хотелось привлечь внимание вечно занятых наукой родителей. Вот только давно прошли те времена, когда люди ещё помнили старого доброго Фрейда, который мог всё это разложить по полочкам.
Первые пару лет он болтался по свету, перебиваясь случайными заработками, но внезапно оказалось, что всё в этом мире требует денег: выпивка, хорошая еда, комфортные отели... Даже мимолётные связи.

А потом, где-то на небольшой планетке, кажется, неподалёку от Урана, он разговорился с одним нетрезвым контрабандистом по фамилии Шоу. Напился Шоу потому, что вся его команда буквально вчера полегла на охоте за одним чудесным артефактом. По описанию, это были "Волчьи слёзы", и да, было, от чего полечь - артефакт обычно окружало как минимум пять аномалий, которые фиксировались детектором, но... Один раз на тысячу бывало, что неподалёку таилась ещё одна. И самое смешное, её не обнаруживали никакие новомодные детекторы, а только старый, дедовский способ - бросание болтов.
"Волчьи слёзы" он добыл легко, получил огромную сумму от Шоу и внезапно понял, что знания его семьи могут обеспечить ему кучу денег. С этой самой кучей он и намеревался однажды заявиться к родственничкам, чтобы они поняли, кого выгнали.
Тогда Эрик сменил фамилию и стал тем, кого в далёкие времена называли "сталкерами".

***
Полицейской проверки он не опасался - был чист, как горный хрусталь, поэтому уселся в кресло, ожидая приказаний капитана и даже зевая - ему всегда плохо спалось на космических кораблях. Рассеяно наблюдал за бравыми правоохранителями, пока перед его глазами не появился один из них.
Людвиг, мать его, Брайер. Его, чёрт подери, кузен. Тот самый примерный кузен, о котором он всегда слышал от родителей: "А вот Людвиг..." Как же он наелся в юности этих "авотлюдвигов".
Он не знал, заметил ли его Брайер, но надеялся, что нет. "Тёплая" родственная встреча никак не входила в планы Эрика, поэтому он с готовностью поднялся с места, отправляясь выполнять приказание капитана - предоставить все официальные бумаги "Неведомого". А там, глядишь, пока он бумажки принесёт, эти хмыри разбредутся по кораблю, и ему удастся избежать братского рандеву на просторах космоса. Жаль, свалить не получится - работа есть работа, а деньги есть деньги.

- Ты правильно все чувствуешь, Брайер. - С какой-то злобной радостью огрызнулся Логан на слова Людвига, еще там, на шаттле, на выходе с капитанского мостика. Было без сомнения удобней посадить за штурвал корабля контрабандистов своего пилота вместо того, чтоб буксовать чертову жестянку до станции на магнитном луче. Отчетливая экономия времени и ресурсов, если вдуматься. К тому же, капитан был уверен, что Мейсон справится с уже знакомым управлением, а вот разберется ли он, куда нажимать на совершенно незнакомом корабле - еще тот вопрос. Зато Брайер наверняка будет знать, что делать - он же у Логана умница, и незаменимый кадр.
Внутри на "Неведомом" все оказалось не так худо, как бывало на иных пиратских кораблях. Ни тебе отваливающихся, висящих на соплях потолочных панелей. Все лампочки горят, хоть и тускло. И лица у всех членов экипажа такие, будто парни вчерась вышли из монастыря, и едут в какую-нибудь очередную Мекку. Ни дать ни взять, все через одного зайчики и солнышки; к какому месту не приложи - все хороши.
- Благодарю за содействие, капитан Вульф. - Стандартная формулировка как нельзя лучше подходила для сложившейся ситуации. В самом деле, Логан даже безотчетно удивился - ни тебе тупых вопросов вроде "а что такое, мы же ничего не сделали". Проверка, так проверка - ты налево, ты направо. Как будто их с отрядом здесь ждали. Может даже кофе в кают-компании приготовили?..
- Опасный квадрант, сэр. - Это было относительной правдой. Последнее время пираты и контрабандисты вели себя в этой зоне чрезвычайно дерзко, иногда открывая огонь сразу же, стоило только открыть стыковочный коридор. - Частые травмы на производстве из-за преуменьшения возможной угрозы со стороны личного состава досматриваемых судов.
Джеймс машинально выключил на шлеме внешний динамик, в пол уха слушая доклад капитана о статусе корабля, и запросил вывести карту. Изображение вышло на плоскость стекла в шлеме, тонкими пунктирными линиями обозначая, где какой коридор, и маркируя каждое помещение.
"Спасибо вам и за это", - мысленно поблагодарил неизвестного помощника Логан и скрестил руки на груди, оставшись ровно там, куда успел дойти от входа на корабль. Терпеливо ожидая, пока ему принесут нужные документы. Зачем вообще куда-то двигаться, если с досмотром справятся подчиненные? Удобно же.
Капитан уже хотел, было, заскучать - вот сейчас он полистает все поддельные бумажки, которые найдутся на этой жестянке. Потом они повяжут расслабившуюся, разбитую на мелкие группы команду. Людвиг сядет за штурвал, и они потащатся на родную станцию в конвое. Хотел бы Логан заскучать, но не дали...
- Да что за... - Первый раз за целых (!) несколько минут зазвучал на линии голос второго пилота. И "Неведомый" едва ощутимо тряхнуло.
Полицейский шаттл отстыковался, и лениво подрейфовал куда-то вбок от корабля контрабандистов. Благо, что стыковочный коридор был закрыт.
Логан поблагодарил всех богов, что лица его никто не увидит, и встрепенулся. Потому что еще нифига не понимал, что происходит. И, по большому счету, не сильно соображал, как реагировать на происходящее.
- Какого хера? - Поинтересовался холодно, и уже почти на взводе.
- Не знаю я, блядь! - С нотой какой-то нервной истерики в голосе огрызнулся Мейсон.
- Что ты там уже нажал, идиот?.. - Рыкнул Джеймс, развернувшись на месте, чтоб видеть самый край родного шаттла с маркировкой полиции. Шаттла, который, как индийская корова, лениво отплывал от "Неведомого" куда-то назад и вбок. - Вернись назад, твою мм~...
Логан осекся и судорожно вздрогнул. Потому что вместо очередной грубой отмазки в духе второго пилота, в наушнике раздался непонятный треск и вопль Джорджана. И мгновенная тишина, как будто у Джеймса отказал слух, или заглохла частота, на которой они разговаривали.
Логан в прямом смысле ощутил, как на загривке поднимаются дыбом коротко остриженные волосы.
- Мейсон?.. - Вкрадчиво, и уже беспокойно позвал Логан. Сразу же, как только понял, что нет - у него нет проблем со слухом, и частота связи стабильна. Просто пилот не отвечал. - Младший лейтенант!.. Вы меня слышите?.. Отвечайте.
На линии было какое-то вакуумное беззвучие.
И только тут в крошечное окошко с борта "Неведомого" капитан увидел, как мигнули и погасли габаритные огни полицейского шаттла. И катер, как дохлая рыба, начал очень медленно крениться на бок.
Реакция не заставила ждать.
Логан потянулся в первую очередь к кобуре, сдернув застежку и вскидывая оружие еще в развороте, в движении. Отжал клавишу на шлеме, включив внешний динамик и подхватывая заряжающийся к выстрелу бластер второй рукой, направляя на капитана.
- Руки за голову, лицом к стене! - Хрипло рявкнул, уже чуя, как по всему телу расползается это жуткое оцепенение, отдающее нервной дрожью в руках, слабостью в пальцах. Оскалился, пытаясь перебороть захлестывающий животный ужас, пытаясь убедить себя в том, что не все так дерьмово, как кажется. Но где-то глубоко в душе понимая...
Что все. Совсем все.
И больше всего жаждя сейчас крови.
Кто запустил процесс отстыковки? Кто открыл огонь по шаттлу, если кто-то вообще открыл по нему огонь? Чья вина? Или ее нет; нет ничьей вины, и это просто совпадение?
Жив ли кто-то на борту "Ниньи"?..
"Что делать, что делать, что делать", - назойливой мухой жужжала одна и та же мысль. Звенело в ушах. То ли от злости, то ли от страха, то ли от какой-то неестественной, запредельной боли - за своих.
Первый раз в жизни Логан положился на протокол действий просто потому, что не знал, как реагировать.
Положился на протокол ареста.

Отредактировано James Logan (2014-10-26 13:31:44)

Эффектное зрелище лобового столкновения капитанов продолжало приносить немало удовольствия при сравнительно регулярной повторяемости сценария. За годы скитания по портам подчас примыкавшему то к одной, то к другой команде Гавриилу случалось наблюдать подобное достаточно часто: рассудительная осторожность и своевременные взятки не всегда могли уберечь корабль от радостей общения со светлыми паладинами в форменных доспехах. Однако большинство стычек на его памяти заканчивалось быстрее, чем власти успевали переходить к серьезным претензиям.  Полицейские, несмотря на все старания доказать обратное, по-прежнему оставались людьми и единому протоколу следовали, все же, каждый на свой манер. Отдельные индивидуумы порой срывались на откровенную грубость, некоторые давали задний ход и неявно уступали превосходящей воле при лучшем раскладе силовых козырей на руках – то есть так или иначе показывали недопустимую слабость, на которую, например, у Вулфа имелся удивительно тонкий нюх. 
Очень редко дело обходилось без назойливой демонстрации вторичных должностных признаков, вдумчивого почесывания стен чужими (то есть, разумеется, их) носами в позе «Я-над-тобой-доминирую-ибо-есмь-Закон» и забавного высокомерия. Самому Гавриилу нравилась, пожалуй, только малая часть процедуры, касавшаяся личного досмотра с обстоятельным прощупыванием. В остальном официальные визиты оставались тем, чем являлись, - скучной, в большинстве своем бесполезной и отнимающей бесценное время рутиной. Зевать так широко, как бы хотелось, в присутствии посторонних Гавриил поостерегся: вдруг кому-нибудь особо сердобольному взбредет в голову вправить вывих челюсти хуком справа.  Пришлось придумать занятие безобидней а, главное, тише – и обойтись мысленными комментариями происходящего.
«А сейчас, уважаемые зрители, мы наблюдаем нетипичную для нынешнего сезона картину поединка между двумя самцами вида сervus elaphus, иначе называемых благородными оленями».
Коса нашла на камень. В кои-то веки капитану случилось встретить достойного противника. И где? В прямой кишке галактики, помилуй Космос.
«Оба они вошли в пору зрелости и достигли пика физической мощи, позволяющей не только собирать вокруг себя многочисленный гарем, но и господствовать на обширной территории.  Именно за это право ведется борьба, которую посчастливилось заснять нашим операторам»
А в это время, небось, остальные подбираются не только к личным каютам и складу, но и лаборатории…  Тоскливо думать, что как раз его личную вотчину вот-вот примется топтать целое стадо посторонних. Ничего не найдут, но поганое ощущение все равно останется.
«Претендент на чужие владения подает трубный призыв, ему немедленно вторит исконный хозяин спорной территории. Олений рев разносится за несколько километров от места драки. Известно, что по его громкости противники определяют силу и решимость соперника. Пока мы не можем определить явного фаворита и с нетерпением ждем, что же произойдет дальше …»
Внутренний ведущий замолк на середине фразы. Остановив отрешенный взгляд на всколыхнувшейся жидкости в кружке, Гавриил растерянно моргнул и вновь осмотрелся. Ему и раньше доводилось пропускать за отвлеченными размышлениями все якобы важное для остальных. Теперь же ощущение, что вправду произошло  нечто значительное, а он, забывшись, все пропустил, заставило досадливо нахмуриться. Он проследил за взглядом Бигби и коротко присвистнул.
«Опля»
Огонек неподдельного любопытства на мгновение вспыхнул, но тут же погас. Стоит ли терять нижнюю челюсть от удивления, когда терпимый баланс прежнего спокойствия сместился в пользу откровенного бардака? Гавриил неодобрительно фыркнул при виде первой взлетающей в их направлении пушки и аккуратно поднял вверх свободную ладонь. Он даже не стал стряхивать с рукава успевшую выплеснуться жижу, только флегматично пожал плечами.
Безобидные намерения. Сотрудничество. Содействие органам правопорядка. Законопослушание.
- Могу заверить, что кофе в моих руках действительно смертельное оружие. Но только в том случае, если кто-нибудь из вас его выпьет, - негромко оповестил ближайшего полицейского врач. И, все-таки не удержавшись, прибавил с кривой улыбкой. – Мне, в общем-то, не жалко. Угостить?
А вот беда. Его вновь прервали, хотя не  так уж невовремя. Пустопорожнее ерничание, даже за спиной капитана, даже едва слышимым фоном к чьей-то разворачивающейся прямо на глазах драме, могло обойтись дороже, чем он был способен себе позволить. Но человеческая благодарность – странная штука. Вместо того, чтобы воспользоваться случаем и благоразумно заткнуться,  уже полностью заляпанный остатками кофе Гавриил выдал парочку цветистых фраз прямо в удаляющуюся спину невнимательного засранца. После чего плюнул на все, вновь плотно прижался к стенке в ожидании возвращения остальных. Что бы ни застило глаза одному полицейскому – паника, страх, ярость или банальное помутнение хрусталика – то же самое могло сказаться на других. Если уж так и придется оставаться абсолютно бесполезным зрителем, он предпочтет играть свою роль в формате 3D, но вовсе не в качестве подножного коврика.
Последний аккорд с участием новых действующих лиц, помимо капитанов, укрепил мрачное предчувствие. На них вот-вот собирались навесить чужие проблемы.  И вряд ли чужаки обойдутся только одной.

"Экскурсия окончена, господа сво... доблестные защитники. А потому не будете ли вы так любезны убраться отсюда вот прямо сейчас и как можно дальше. Простите, что не предложили вам закусок, я сам не жрал уже, наверное, с сутки, а вы явились без приглашения, поэтому обед откладывается. Не обессудьте". Мерлин улыбался с видом человека, который очень рад и счастлив, что ему довелось показывать полицейским именно этот отсек, словно он больше жизни любил родной склад и готов был проводить тут все свободное время. "Ну, и чего вылупились?"
Нет, из него получится паршивый экскурсовод. В смысле, если его не убьют во время выполнения задания капитана, не пристрелит лично капитан, не упадет что-то тяжелое на голову во время погрузки-разгрузки, не ударит током неисправный прибор, который косо починил их механик, не запытает насмерть под видом лечения Гавриил (боги, ну что за профессия у человека - тыкать иголками в несчастный человеческий организм и многозначительно заявлять "вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия"), в конце концов, не заметут полицейские или они же не прострелят башку за комментарии к месту и нет. В общем, его не возьмут в общество почетных экскурсоводов, если такое, конечно есть. Мерлин очень надеялся, что есть, потому что в своей жизни он верил в ограниченное количество людей и вещей - в маму, капитана Бигби, общество почетных экскурсоводов и персональный ад для каждого врача. Жестоко было бы отнимать у него веру.
Корабль слегка тряхнула и шестое чувство подсказало Мерлину, что это не есть хорошо. Полицейский корабль решил их протаранить? Да нахрена? Питер не справился с управлением? Так вроде и нечем управлять, они болтаются в космосе, как сарделька. Ну и что за фигня.
Увы, фигня оказалась довольно внушительной, потому что его... Мерлина вообще никогда не арестовывали, но он прямо нутро почувствовал, что это оно и есть. Ну, когда в тебя тыкают пушкой и велят пошевеливаться, то это или ограбление или арест. "Не заставляй меня вспоминать, сколько контрабандистов я задержала."
- Ну охренеть просто! - буркнул Мерлин и попытался не добавить что-нибудь "покрепче", иначе ему вообще не представиться возможности умереть от удара током, тяжелого контейнера или под пытка... после лечения их доблестным медиком. Из всех вариантов интересных смертей "сдохнуть от выстрела гребанного полицейского, который еще и ба... простите! женщина!" относилась к разряду худшие из худших. Мерлин хотел жить. Он, в конце концов, не провел еще ни одной экскурсии, а это, знаете ли, большое упущение для современных людей. Он может быть полезен, если, конечно, толпа не запинает его сразу за замечания, которые Мерлин просто не сможет сдержать. Парень виновато потупился и наконец тихо спросил. - Я сказал это вслух, да?
Он обреченно уставился на оружие и попытался побороть в себе... Нет, не страх, но любопытство. В такие моменты любопытство всегда пересиливало, что, откровенно говоря, значительно приближало радостную встречу Мерлина с какой-нибудь смертью из его личного списка. Удивительно, как счастливого воссоединения еще не состоялось. Видимо, судьба никак не могла выбрать одну.
Он медленно двинулся обратно по пройденному маршруту, но теперь в его мыслях творился кавардак. Неужели кто-то из ребят вышел из себя и прострелил голову копу? Это было бы плохо. Это было бы просто отвратительно, если говорить совсем уж начистоту. Стоило Мерлину только поднять глаза, как в поле зрения попал их врач с кофе и в халате, который...
- Святые угодники, Гавриил! Вы уже кого-то расчленили? - "а я при этом не присутствовал..." шепотом поинтересовался Мерлин у медика, а затем, так сказать, увидел все картину целиком и почувствовал, что ему как-то немного поплохело. С его места не было видно, что случилось, но настроение команды и полицейских угадывалось на раз. Парень на всякий случай пересчитал своих. Вроде, все живы. Оставалось только надеяться, что так оно и останется. Очень хотелось поинтересоваться хоть у кого-то, что случилось, но Мерлин предпочел заткнуться и ждать своей участи.