Бежать. Скрываться. Не доверять никому. Какой-нибудь благонадежный служащий респектабельной компании пришел бы в ужас от появления в своей ординарной жизни этих трех пунктов, невыполнение хотя бы одного из которых грозило бы ему немедленной смертью. Но тот, кто посвятил всего себя "работе в поле", бросается в бега, как опытный ныряльщик в бездну океана. Он ничего не боится. Он никогда не оглядывается. Он не оставляет следов.
Неделю Бартону удается отсидеться в Небраске. Предусмотрительно не делясь своим местоположением даже с теми, кому он доверяет больше всего, Клинт срывается туда, где его точно не будут искать в первые дни. Он догадывается, что путь тех ищеек, которых уже пустили по его следу, начнется в Айове. По крайней мере, у Бартона были основания так думать. Хотя бы потому что человек подсознательно стремится к месту, где провел свое детство, считая, что уж там-то его точно никто не достанет. Но родители Клинта были много лет, как мертвы, а где носит Бернарда, он предпочитает не знать. Когда понадобится, брат сам объявится на горизонте. Но сейчас Бартон меньше всего хочет впутывать кого-то еще. Охота должна идти по классическому сценарию с одним сюжетным твистом в самом конце.
Апогей должен настать в крохотном канадском городке. Бартон сознательно заманивает туда своих преследователей, желая провести игру на своей территории. Здесь есть запас оружия, здесь есть деньги и фальшивые документы на случай пристального интереса полиции. Малгрейв - сущий рай для того, кто желает затеряться среди гражданских и в то же время привлечь внимание тех, кого считал своими. Водит их кругами, то и дело оставляет намеки на свое присутствие. Проще только позвонить и пригласить оперативников ГИДРЫ на чашку чая.
Бартон не спит вот уже вторые сутки, ожидая прибытия дорогих гостей. Напряженно вслушивается в шорохи. Болты наготове. Ради такого случая агент берет в руки арбалет - ему не удалось в спешке взять с собой любимый лук. Приходится полагаться только на старые запасы, сделанные давным-давно в приступе легкой паранойи. Модель далеко не самая современная, он привык к новейшим оружейным разработкам. Служба "Щ.И.Т." баловала своих сотрудников. Видно, время платить по счетам вот-вот придет. Но поясе ждет своего часа пистолет с глушителем. У Бартона неважные отношения с огнестрелом, и он не мог ручаться, что все пули попадут точно в цель и не придется тратить драгоценные секунды на контрольные выстрелы. Такой роскоши Соколиный глаз себе позволить не в силах, а потому и полагается на то, с чем управляется виртуозно.
Двухэтажный дом пуст, свет в комнатах не горит. Зато окна квартиры напротив сияют. Белые полупрозрачные занавески чуть колышутся. Здесь правит бал атмосфера уюта и общей умиротворенности. Бартон пристально наблюдает за чужими окнами, готовый в любую минуту поразить того, чей силуэт появится в квартире.
Но план срывается. Дверь бесцеремонно вышибают, а Бартон теряет несколько спасительных секунд, оборачиваясь. Значит, где-то он все же допустил ошибку. Или же недооценил своих преследователей. Но о причинах и следствиях он подумает позже. А потому, едва развернувшись, Клинт пускает первому вошедшему тяжелый болт в грудь. За ним еще двое. Трое - это ничтожно мало для нейтрализации и ликвидации агента уровня Бартона. Как минимум, нужно шестеро. В завязавшейся потасовке Клинт получает мощный удар в солнечное сплетение. Не успевает блокировать. Из рук выбивают арбалет. Пули вонзаются в чужое тело, даже не начавшее остывать, словно свечи в праздничный торт. И толкнув вперед труп, служивший щитом, на одного из нападавших, Бартон тянет оперативника ГИДРЫ на себя и без колебаний сворачивает тому шею. Та ломается с неприятным хрустом. Сосредоточившись на противнике, Бартон на миг забывает о других. Пуля вскользь задевает плечо, и на светлой ткани рубашки остается алый росчерк. Глубокая царапина.
Тяжело дыша, Бартон кидается в другую комнату и резко сдвигает засов вправо. Отойдя от двери, он вытаскивает "Глок" из кобуры и взводит курок. Щелчок в наступившей тишине кажется грохотом. Сердце бьется на удивление ровно, как будто все, что было необходимо для душевного равновесия - небольшое покушение на собственную жизнь.
Он встречает оставшихся людей выстрелами. Целится по ногам. К черту честную игру.
"К черту все", - думает Бартон, делая контрольный в голову одному. Второй пытается подняться на ноги, стиснув зубы. Клинт не любит мучить людей и быстро добивает и его тоже.
Последний оказывается хитрее всех: он кидается на Бартона и валит его на пыльный пол, придавливая своим весом. Соколиный глаз не собирается сдаваться. Они катаются по паркету, и перевес то и дело оказывается то на той, то на другой стороне. Клинт смотрит в равнодушные глаза, поблескивающие в наступившей темноте и, улучив момент, наносит противнику удар под подбородком. Тот глухо стонет. Да, парень, это больно. Голова беспомощно откидывается назад, и Бартон со всей силы сдавливает шею своего убийцы, забирая чью-то жизнь.
На самом деле все длится очень быстро, но Бартону кажется, будто прошел час, не меньше. Он встает и подбирает свой пистолет. Магазин пуст. Опасности нет, и, казалось бы, к чему перезаряжать "Глок"? Но Клинту нужно удостовериться в том, что вся группа уничтожена и никто снаружи не ждет сигнала от своих товарищей. И поэтому он вытаскивает из тайника коробку с запасными патронами. Бартон уже чувствует себя неважно после стычки с пятью людьми, что же будет дальше? Но не ждать же пока тебя, словно крысу, выкурят из норы. Поэтому Клинт возвращается туда, где все началось. Никаких сюрпризов. А после, ведомый исключительно интуицей, оборачивается.
- Ты? - в собственном голосе смешались злость, изумление и... растерянность? Ко всему хорошему привыкаешь, вот и Бартон привык к мысли, что Локи, некоторое время назад взявший его разум под свой контроль, мертв. Вполне возможно, что перед ним галлюцинация, плод воображения, появившийся от нервного перенапряжения.
Бартон не дожидается ответа и стреляет. Затем еще раз. И еще.
В этот раз он не даст себя подчинить.

В отличие от Локи, Бартону вовсе не весело. Воздух со свистом вырывается через ноздри, словно у быка на корриде. И, к сожалению, его тореадор имеет куда больше преимуществ, чем любой другой. Сознание услужливо подсовывает ему досье. Информации мало, но уж какая есть. Не обладая эйдетической памятью, Бартон, тем не менее, старается запомнить любую полезную информацию в надежде, что та пригодится. "Магия", - слово вспыхивает красным. Локи владеет магией, и пули - последнее, что может причинить ему ощутимый вред Потому-то Бартон не удивляется, когда цель не просто не лежит у стены, истекая кровью, но еще и ведет с ним вполне цивилизованную беседу. Однако Соколиный глаз не из тех, кто, услышав в чужом голосе вежливые нотки, опустит оружие. Он не джентльмен и не дипломат. Он - боец.
- Зачем ты пришел сюда? - отрывисто осведомляется Клинт. - Представление уже закончилось.
Любой другой человек спросил бы, как Локи сюда попал, но Бартон не строит иллюзий относительно своего бывшего "босса". Он видел его в деле. И хорошо помнит, как брат Тора поймал стрелу в полете. Однако он продолжает держать Локи на мушке, как будто это может что-то решить. В любом случае, Бартон не будет так опрометчив, как раньше, и не подпустит его к себе. Клинт делает шаг назад.  До окна по его расчетам еще три шага. Со второго этажа можно будет спрыгнуть без особенных последствий для здоровья. И снова бежать.
- Мне не нужна твоя правда, Локи. Ложь тоже оставь при себе.
Тор уж точно ничего не знает о том, что его брат пребывает в добром здравии. И наверняка эта новость ошеломит его. Но что-то подсказывает ему, что в ближайшее время он точно не осчастливит громовержца. Локи ясно дает понять, что информация не предназначена для посторонних ушей.
Меньше всего Клинту хочется ввязываться в новую передрягу, когда он еще не выпутался из одной. Еще шаг. Плечо неприятно саднит. Должно быть, царапина может принести больше неприятностей, чем он думал. Но промыть ее Клинту предстоит еще нескоро. Он буравит Локи пристальным взглядом.
Все-таки Бартон - прежде всего человек, следовательно, ничто человеческое ему не чуждо. В том числе и любопытство. Немного неуместное в данной ситуации, правда.
- Ты ведь не оставишь меня в покое, - цедит Клинт. В целеустремленности Локи у него нет нужды сомневаться. - Почему именно я? Мир полон людей, которые готовы служить тебе. Я - нет. Или ты явился, чтобы расквитаться за Нью-Йорк?
Соколиный глаз редко позволяет себе так долго растекаться мыслью по древу. Окно уже совсем близко, но он не оглядывается. Палец едва не соскальзывает со спускового крючка, и Клинту хочется выругаться, чтобы снять напряжение. Осталось только развернуться и ударить локтем со всей силы, чтобы выбить стекло. Затем прыжок. Приземление (по возможности удачное). Автомобиль припаркован поблизости.
Ему нужен только элемент внезапности. Именно поэтому Бартон не демонстрирует своих намерений. Показывает, что готов к долгому разговору, а сам мысленно нумерует пункты плана отступления.
С чем бы к нему ни пришли, что бы ни посулили, он не желает иметь дела с Локи. Его методы слишком далеки от представлений Клинта об отношениях начальства и служащих. Если же его собираются добить, то, зная, насколько враг любит поговорить, Бартон сможет бежать, разбив стекло на середине ответа.
Это его единственный шанс.

Отредактировано Clint Barton (2014-08-04 22:16:05)

Бартон слушает пришельца вполуха, не собираясь отвечать. Но невольно выхватывает два слова. "Профессионализм" и "компетентность". Интересно, а тогда, на базе Локи думал о полезных качествах агента? Или же его скипетр указал на того, кто стоял ближе? В любом случае, все эти томительные секунды Клинт тратит на принятие волевого решения. И приходит к мысли, что не отступит от намеченного плана, чего бы ему это ни стоило. А потому, отказав себе в удовольствии объяснить Локи, куда ему следует отправить свои извинения, Бартон со всей силы размахивается и разбивает стекло локтем, и то осыпается с печальным звоном. Тонкая ткань рубашки - не лучшая защита от острых осколков, но что есть, то есть. Рука и так в плачевном состоянии. Один-два случайных пореза не повредят.
Забравшись на подоконник, Клинт быстро слетает вниз сквозь образовавшийся широкий проем. Второй этаж - в сущности, не повод для беспокойства, однако не стоит пренебрегать осторожностью. Он приземляется исключительно аккуратно на полусогнутые ноги и тотчас же, не пытаясь встать прямо, переходит на кувырок. По привычке прижимает голову к плечу, чтобы не сломать шею. Движения Бартона отработаны до автоматизма. Будь здесь инструктор, он бы коротко кивнул головой способному ученику.
Асфальтированная дорожка перед домом не встречает Соколиного глаза с благодарностью, поэтому встает он все же с трудом. Запыленные брюки и окровавленная рубашка делают его похожим на сбежавшего из тюрьмы преступника, поэтому остается только благодарить кого бы то ни было за то, что в Малгрейве люди спят крепко. Самой большой неудачей будет повстречать какую-нибудь девицу, решившую выгулять своего лабрадора, наслаждаясь вечерней прохладой.
Но, отряхнувшись и встав на ноги, Клинт четко понимает, что самая большая неудача из всех возможных уже его настигла. И для этого ей вовсе не понадобилось затрачивать большие усилия.
На пути к автомобилю и свободе, хотя бы к временной вспышке свободы до очередного появления на горизонте агентов ГИДРЫ, стоит Локи. Целый и невредимый, как и следовало ожидать. И Клинт сначала не может выдавить из себя ничего, кроме разочарованного вздоха. А потом распрямляет затекшие плечи и сам идет к противнику. Не от него, а к нему. Уму непостижимо.
- Что тебе нужно? - очень четко спрашивает Бартон, делая долгие паузы между словами. Соколиный глаз крайне редко кричит и выходит из себя, у него великолепная выдержка, а его стрессоустойчивости сложно позавидовать. Но у всех есть свои слабые точки, на которые можно надавить, раны, которые можно разбередить. Бартон прекрасно знает, что сейчас не может ставить условия и угрожать. Угрожать ему, в общем-то, нечем. Но он устал и зол, а это в некотором роде оправдывает его решительный и безрассудный порыв.
- Принести извинения? Добить меня? Что? - наседает Клинт.
Всему этому необходимо положить конец. И пускай время песком течет сквозь пальцы, он выяснит все.
И уйдет. Иначе быть не может.

Больше всего Бартона изумляет сюрреализм происходящего. Привыкнув к тщательно распланированной жизни, сейчас он теряется, столкнувшись с противником, который может с легкостью предугадывать его поступки. Клинт не любит, когда его опережают всего на шаг, но Локи ушел далеко вперед. С одной стороны, это вызывает невольный интерес, поскольку Клинт редко сталкивался с птицами такого высокого полета, но с другой, Бартон прекрасно осознает, что любопытство это сродни бабочке, что летит на огонь, не жалея крыльев. И, очутившись в клетке, каким-то чудом поддавшись убеждениям Локи, поверив в искренность его слов, Бартон этих самых крыльев лишится.
- Я в состоянии сам себя защитить, - он вслед за Локи поворачивает голову, замечая, куда тот смотрит. Идеальные точки для слежки и нападения. Значит, догадки Бартона о возможном подкреплении, которое должно довершить начатое, все же правдивы. И Локи позаботился о них самостоятельно. Этот широкий жест вызывает еще больше негодования. Бартон терпеть не может быть слабее, а сейчас ему буквально демонстрируют его несостоятельность вытащить себя из болота, в которое его угораздило попасть. - И я на своей шкуре убедился, каково это - быть под твоей опекой. Впечатлений хватило.
Но вот беда, Бартон не уверен, получилось бы у него оторваться от преследования, если бы все, с кем расправился Локи, сейчас пребывали в добром здравии и терпеливо ожидали, когда же можно будет поймать цель в перекрестье оптических прицелов и заработать внушительную прибавку к жалованью, избавившись от опального агента.
Дальнейшие действия Локи вызывают у Бартона искреннее изумление. Он чувствует чужую ладонь на щеке затем легкое нажатие и напрягается, словно хищник перед прыжком. Но Локи уже убирает руку. Клинт тут же яростно проводит подушечками пальцев по щеке, будто стараясь стереть это странное ощущение.
И он все еще в сознании. Тело подчиняется его воле, его собственной. Будь здесь хотя бы толика той магии, что змеей вошла в его сердце, Клинт бы почувствовал. Этот странный холодок ни с чем не спутать.
- Служил, - просто отвечает Бартон, не собираясь как-то комментировать собственную слепоту. От его глаз, от глаз оперативного агента с большим стажем укрылось то, что Стив Роджерс, еще недавно отдыхавший во льдах, заметил довольно быстро. - А сейчас не служу. И в ближайшее время не собираюсь туда возвращаться. Ни живым, ни в мешке.
Правда, Клинт сильно сомневается, что его тело выдадут единственному родственнику - Барни. Скорее всего, агент Бартон просто бесследно исчезнет раз и навсегда.
- У меня нет времени разглагольствовать о ГИДРЕ. Да и у тебя его скоро не будет, сюда наверняка пришлют подкрепление, когда узнают о резне, - равнодушно пожимает плечами Соколиный глаз и зло сжимает зубы, когда боль просыпается от резкого движения. Вытащив из кармана брелок с ключами, он нажимает на кнопку и машина приветствует хозяина миганием фар. Пора отправляться в путь, мистер Бартон. Ванкувер ждет. В крупном городе будет легче затеряться и разобраться с дальнейшим поиском убежища. И забыть о встрече с Локи, списать все на излишне красочные галлюцинации, вызванные недостатком сна и общей замотанностью.

"А шельмец-то прав", - скользит осторожная мысль, разваливая сложившиеся представления Бартона о типичных действиях этого смеющегося бога. Настрой у него такой, будто на первое свидание явился. Вместо цветов, правда, преподнес трупы преследователей, но это исправимый недостаток. Противоречия разрывают Бартона, и он зло бьет раскрытой ладонью по капоту автомобиля, полностью невиновного в его собственных моральных терзаниях. А затем рывком открывает водительскую дверь, садится и заводит мотор. На соседа он даже не смотрит.
- Я отправляюсь в Монреаль, - Клинт оглядывается назад. - Это займет около тринадцати часов без остановки. Плюс-минус еще часов шесть на сон. По человеческим меркам времени достаточно, чтобы прийти к соглашению.
Соглашение, по мнению Клинта, подразумевает лишь одно решение: разойтись. Больше всего Соколиный глаз хочет, чтобы его наконец-то оставили в покое. После недавнего покушения это желание более, чем оправдано. Бартон внимательно смотрит на дорогу. Локи мог бы убить его десятки раз, но отчего-то этого не делает. В самом деле, что ли, он собирается переманить Клинта на свою сторону, играя при этом исключительно честно? Крайне сложно поверить тому, кто ассоциируется с обманом и ложью.
- Ты говорил Наташе, что заставишь меня выпотрошить ее, а потом раскроишь мне череп, - мимоходом замечает Бартон вполне будничным тоном. - Я сражался с ней, и наша схватка привела бы к чьей-то гибели: моей или ее, если бы я не ударился и твоя чертова магия не вылетела, как джинн из бутылки. Ты все еще думаешь, что я соглашусь работать на тебя?
Конечно, Локи сейчас утверждает, что его речи тогда не имели смысла, но Клинт ведь не телепат и не физиогномист. Он может распознать, когда лжет человек, но с существами иных рас эти трюки точно не сработают. Сотрудничество с тем, кто нанес Нью-Йорку такой урон, кажется опасной затеей, путем, ведущим прямиком в бездонную пропасть. Но в то же время Бартон пока не знает, с кем он вообще будет сотрудничать в ближайшие месяцы, пока остатки службы "Щ.И.Т." будут искать способ с ним связаться. Если им, конечно, понадобится агент Бартон. А если ему все же не суждено вернуться? Если его сократят его же бывшие работодатели ввиду того, что Бартон не покажется им таким надежным сотрудником, как раньше? Сомнения одолевают Клинта.
- Мне нужно обезболивающее. Таблетки в бардачке. В ближайший час я точно не буду останавливаться. Передашь мне их? - бутылка воды установлена в специальной нише возле прикуривателя, и до нее он дотянется с легкостью, а вот до упаковки таблеток - нет. Первоначально Бартон рассчитывал потратить те несколько минут, которыми он будет располагать, на перевязку и прием медикаментов, но из-за занимательного разговора с Локи время было потрачено.
... ладно, пожалуй, с мыслью, что сейчас его точно не убьют, Клинт уже свыкся.

Разумеется, так просто отдать таблетки Локи не может, ему надо устроить из всего показательное представление. Старк был прав. Старк, кстати, оказывается прав во многом, и, возможно, из всех Мстителей Бартон питает именно к нему что-то вроде уважения. Клинт вынужден сжать руль со всей силы, чтобы машину не повело. Только не хватало, пережив вооруженных до зубов оперативников ГИДРЫ, умереть в автомобильной аварии, столкнувшись со столбом или деревом.
- Ноги убери, - произносит Соколиный глаз с истинно христианским терпением в голосе. О, как ему хочется сейчас высказать все, что он думает, не стесняясь в выражениях. Но такая опрометчивость может вызвать новое случайное движение. Или даже два. В любом случае, Клинт сносит выходку Локи практически безропотно. Только напрягается еще сильнее.
- Спасибо, - просто благодарит Соколиный глаз.
Все же дуться и никак не реагировать на обидчиков больше свойственно детям, а Бартон уже давным-давно вырос. И не считает, что поблагодарить Локи, - действие зазорное. Взяв таблетку, Клинт быстро кидает ее в рот, а затем тянется к бутылке, откидывает одним пальцем крышку и делает несколько жадных глотков. У него несколько часов во рту маковой росинки не было, поэтому вода приносит долгожданное облегчение. Куда-то исчезает, испаряется усталость.
- Но ты ведь отправился со мной не для того, чтобы молчать всю дорогу, разве не  так? - тихо спрашивает Бартон. - Да и тайну своего воскрешения мне открыл не просто так. Твоя единственная аудитория - я. И если я не смеюсь и не плачу в нужный момент, это не значит, что я слушаю невнимательно. Это значит только то, что я веду машину и не могу отвлекаться на рукоплескания. Вот так.
Он меняет тактику в беседе с Локи. Подсознательно догадываясь, что от бога не избавишься, Бартон перестает огрызаться. Возможно, все дело в том, что боль, не прибавлявшая ему хорошего настроения, утихает, и хотя бы о ней уже можно не думать. Вычеркнуть ее из списка насущных проблем. Остается всего ничего. Выспаться, поесть, выжить. Правда, угроза по имени "Локи" все еще маячит на горизонте счастливого будущего, но опасения Бартона значительно снижаются.
- Когда мы остановимся где-нибудь часа через четыре, я лягу спать и меня даже зомби-апокалипсис не разбудит. Можешь хоть пройтись по мне, я сплю, как убитый, - предупреждает Клинт. -  Так что сейчас я готов тебя слушать и отвечать. Если у тебя все же есть, что мне поведать.
Боковым зрением он украдкой замечает выражение лица Локи. И впервые за многие часы на губах Клинта появляется подобие усмешки. Той самой, которой он провожал бога в Асгард какое-то время назад.

В принципе, чего-то подобного Бартон и ожидает. Невинный, как слеза младенца, Локи был вынужден выполнять чужие приказы, опасаясь за собственную жизнь. А теперь советует и Клинту заняться тем же, разве что, убить не угрожает. "Сейчас не угрожает", - проносится в голове Соколиного глаза, и на душе скребут кошки. Он, привыкший к четкости формулировок, не может, не имея никаких доказательств, поверить в версию, рассказанную Локи, как бы правдиво она ни звучала.
- Хочешь сказать, что тебя заставили стать их предводителем на Земле? - Клинт на мгновение поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с попутчиком, и снова смотрит на дорогу. - Может быть, ты еще нарочно показал себя предсказуемым тактиком и стратегом, чтобы тебя взяли с поличным, а их вырезали? Если ты действовал по чьей-то указке, то мог бы сказать об этом тогда, в тюрьме на "Гелликарьере". И не заставлять меня сражаться с Наташей, - он не повышает интонации, в его голосе не слышится надрыв, свойственный глубоко задетым влюбленным юношам. Бартон просто выделяет то, что ему больше всего не понравилось.
Несмотря на то, что их с Романофф не связывает ничего, кроме давнего знакомства и нескольких оказанных друг другу услуг, Соколиный глаз понимает, что по своей воле не сможет причинить ей вреда. У него свои понятия о чести и совести, сильно отличающиеся от остальных размытостью рамок, но он не до конца утратил веру в эти понятия. Есть несколько человек, которых он не тронет, каким бы ни бы ни было распоряжение, отданное свыше. И Наташа в их число, определенно, входит.
- Я слышал, что ты был в заточении у себя на родине. Ты не пытался оспаривать обвинения? Мог бы рассказать все, чем только что поделился со мной, судье. Или тебя бросили в темницу без суда и следствия?
Бартон не имеет ни малейшего понятия о том, как в Асгарде разбираются с преступниками, но полагает, что раз даже в Средневековье у осужденных мог быть защитник, то Локи тоже не был лишен подобной привилегии. Судя по словам Тора, относящегося к людям с легким снисхождением, в Асгарде довольно развитое общество.
Навстречу несется, не думая сбавить скорость и не обращая внимание на включенные фары, какой-то идиот, наверняка еще и пьяный, к тому же. Кто же еще будет таким безрассудным, когда новости состоят на три четверти из трагедий на дорогах? Только тот, кому нечего терять.
Выругавшись сквозь зубы, Клинт резко выворачивает руль и чудом избегает столкновения. Ремень безопасности угрожающе натягивается. Дело не столько в удачном стечении обстоятельств и везении, сколько в молниеносной отработанной реакции. На чудеса в наше время надеяться смысла нет.
- Ты в порядке?

При иных обстоятельствах Клинт бы подумал, что Локи ведет себя, как ревнивая эмоциональная девица, не желающая слышать ничего о более успешной сопернице. Но верится в это с большим трудом. Поэтому на слова бога он не реагирует потоком острот, только закатывает глаза. "Мало тебя Бэннер бил", - с сожалением думает Бартон, с ностальгией вспоминая того растерянного и запыхавшегося Локи, на которого он направлял свою стрелу. Пальцы в тот момент горели огнем, и больше всего хотелось услышать свист оперения и чужой предсмертный стон. Чтобы точно быть уверенным. Чтобы знать, что все наконец-то кончилось и больше не вернется. А оно возвращается с упорством, достойным куда лучшего применения. И требует к себе уважения.
Но Клинт не дворецкий и не слуга. Он - человек, привыкший качественно выполнять свою работу и беспрекословно слушаться нанимателя (некоторые исключения не в счет). Забота, понимание и сочувствие не входят в спектр его обязанностей. Равно как и подобострастное отношение к мировому врагу, с которым у него ко всему прочему еще и личные счеты. Но Бартон проявляет чудеса терпения, о котором в данный момент разглагольствует Локи, и истинно античного стоицизма.
- Реорганизация судебного аппарата вам бы не помешала, - Бартон постепенно увеличивает скорость. Дорога на сей раз не встречает его неприятными сюрпризами, вроде случайных пешеходов и перебравших водителей, а потому можно гнать во всю опору. Разумеется, не на пределе, потому что внимание полиции ему привлекать не слишком-то хочется.
Больше он не отвечает. Во-первых, потому что ему не нужны никакие новые проделки Локи, чье самолюбие было так или иначе задето его неосторожными словами, которые Бартон не умеет и не любит тщательно подбирать. Во-вторых, Клинт всегда был больше слушателем, нежели рассказчиком и пламенным спорщиком
Остаток дороги он уже не задает вопросов и лишь сосредоточенно глядит вперед, внимая. Так гораздо проще. Когда наступает время для остановки, Бартон резко тормозит возле какого-то мотеля, на вид выглядящего вполне пристойно, и, припарковав машину, отправляется платить за ночлег один, справедливо полагая, что внешний вид Локи в полном облачении по последней асгардской моде вызовет немало вопросов. И кто-нибудь обязательно захочет сделать с ним селфи, которая тут же появится в инстаграме. Вот радость-то для ГИДРЫ. На входе Бартон наскоро приглаживает волосы и поправляет рубашку. Вид у него, конечно, довольно затрапезный, но уж что есть, то есть. Вытащив потрепанный бумажник и отсчитав нужное количество купюр, Клинт получает дежурную улыбку усталой администраторши и ключ от комнаты.
Но сначала ему все же нужно вернуться к автомобилю и забрать сумку.
- Ты идешь? - интересуется Бартон у Локи, перехватив небольшую сумку здоровой рукой. Там немного еды, аптечка, смена одежды и, разумеется, деньги и новые документы.
- Или останешься?

Бартон небрежно швыряет сумку на вторую кровать и жужжит молнией, вытаскивая аптечку. Его сомнения в наличии нормальных перевязочных материалов здесь вполне обоснованны. Мотели предназначены для тех, кто долгое время находится в дороге, и не хочет ничего, кроме как свалиться на постель и забыться тяжелым сном. Или же для парочек, которым негде уединиться от пристальных взглядов родственников и соседей. Эти оазисы посреди асфальтовой пустыни дорог хороши тем, что при заселении не требуют документов. Здесь всем все равно. Если даже у них под носом будут убивать президента, служащие и бровью не поведут.
Замыленный взгляд Клинта натыкается на яркую листовку у телефона. Надо же, здесь можно заказать еду в номер. Выбор, правда, небольшой, но Соколиный глаз - не завсегдатай мишленовских ресторанов. Он вполне переживет, если ему принесут что-то простое. Лишь бы оно было горячим и съедобным, больше Бартону ничего и не нужно.
- Слушаю, - отвечает заспанный девичий голос. Кажется, кто-то меньше всего рассчитывает принимать заказ в такой час, но Клинта это мало волнует. Он просит большую пиццу с ветчиной, и, зевая, девушка сообщает, что ожидать еду ему предстоит минут сорок, чаевые не обязательны, но всегда приветствуются и прочие стандартные постулаты.
- Может, ваш заказ будет готов быстрее, - под конец обнадеживающе добавляет оператор, а Клинт машинально кивает, как будто собеседница сейчас находится где-то рядом, а не на другом конце телефонного провода. И оборачивается, глядя на Локи, устроившегося на соседней постели. Нуждаются ли боги в пище телесной или в состоянии поддерживать организм без нее? В любом случае, пицца большая. Да и такая уж это еда, что ее любят все, исключений, как правило, нет. А потом можно будет сделать чаю.
Повесив трубку, Бартон снимает с себя истерзанную рубашку, чтобы осмотреть фронт работ. Удивительно, но ссадин и синяков оказывается не так много, как он думает. Чудеса, да и только. Но та глубокая царапина на плече, едва-едва подернувшаяся алой коркой, все еще беспокоит Соколиного глаза. Вытащив из аптечки ватный тампон, он смачивает его в перекиси водорода и проводит по плечу один раз, затем другой и третий.
И тут его отвлекает Локи. Удивительно, но вопросы не вызывают у Клинта приступа раздражения, как те, что задавались ранее. Возможно, потому он поднимает голову и окидывает Локи задумчивым взглядом.
- Смерти и налогам, - произносит Клинт. - Они вечны, и им нет резона предавать и подставлять. Если без шуток, то такие люди есть. Я смог научиться доверять им не сразу, потребовались годы. Я слишком дорожу своей жизнью, чтобы открываться всем и каждому.

Отредактировано Clint Barton (2014-08-09 03:18:27)

- Можно найти и иглу в стоге сена, было бы желание, - Клинт пожимает плечами, возвращаясь к своему занятию. Промыв царапину как следует, он тянется за бинтом и аккуратно разматывает его. Бартону хочется сделать все на совесть. Вряд ли потом у него будет время переделывать, так что лучше использовать оставшиеся часы и минуты покоя по максимуму. Перевязав плечо и заклеив кончики бинта куском пластыря, Бартон тщательно обрабатывает мелкие царапины и синяки. К своему телу, перенесшему немало за годы оперативной работы, он относится с глубоким уважением. Как-никак, успех его работы во многом зависит от должной физической формы.
Локи тем временем рассуждает о доверии. В принципе, он говорит толковые вещи, это признает даже Бартон с его-то предвзятым отношением
- Идеалист выберет, - спустя несколько секунд отвечает Бартон. - И ребенок. Я в душ, - все так же ровно сообщает он и, захватив с собой сменную одежду, удаляется в крохотную ванную комнату с санузлом и душевой кабиной. О том, что Локи может воспользоваться его отсутствием и совершить какую-нибудь каверзу, Соколиный глаз уже не задумывается. В конце концов, если Локи что-то захочет сделать, он это непременно сделает. Предусмотреть все варианты действий бога невозможно. 
Холодный душ приносит свои плоды: значительно посвежевший Клинт быстро возвращается обратно уже в черной простой футболке и джинсах. Короткие мокрые волосы торчат, как иглы ежа. То ли вода действительно смывает все негативные впечатления, то ли что-то еще, но отметка на шкале настроения Бартона ползет ввысь.
- Я немного поразмыслил над твоими словами. Объясни, что ты имеешь в виду, говоря о невозможности предательства? Такие гарантии можно получить угрозами. Или использовать твой скипетр для создания универсальных солдат, послушных твоей воле и готовых на все. Оба метода не по мне.
Он снова садится на кровать, но на этот раз уже ничего не отвлекает Клинта от Локи. Только сейчас Бартон может как следует рассмотреть его. С момента их последней встречи прошло довольно много времени. Бог неуловимо изменился, и не только внешне. Из взгляда исчезла какая-то странная больная обреченность, которую Соколиный глаз подметил еще там, в Нью-Йорке. А впрочем, если все и впрямь было так, как рассказывает Локи, то, возможно, напротив него сидит лучший актер во всей вселенной.

Чего Бартон никак не ожидает, так это увидеть своего собеседника в простой одежде. Без жестких наплечников, металлических наручей и прочих излишков асгардской моды Локи выглядит как-то уж чересчур неестественно. И даже обманчиво беззащитно. Не знай Клинт, на что способен этот долговязый парень, он решил бы, что Локи и мухи не обидит. А если даже и обидит, то долго будет переживать и сокрушаться по этому поводу.
Иллюзия удаляется платить за заказ и доставку, а Локи безмятежно рассказывает дальше о сейде, который может устранить из головы человека одну лишь мысль о предательстве того, кто этот самый сейд сплел. Главы ГИДРЫ с их маниакальным желанием давить угрозу в зародыше вручили бы хитроумному богу ключи от планеты за несколько таких заклятий. Он может поставить дело на поток, привлекая на свою сторону соратников. И каждый из них, попав в сети магии, уже не сможет обратить свои помыслы против хозяина.
Иллюзия возвращается с картонной коробкой в руках. Бартон жадно тянет носом воздух. Он не ел уже давно, вынужденный с минуты на минуту ожидать нападения, и потому запах свежеприготовленной пиццы отвлекает его, заставляет нервно сглотнуть.
- При всех достоинствах этого... сейда мне в глаза бросается один очевидный недостаток. Получается, что тот, на кого он наложен, между предательством и угрозой собственной жизни, не думая, выберет последнюю? Не самая приятная перспектива  для тех, кто согласится принять такой обет.
Двойник тем временем исчезает, не оставив даже капель воды на ковре, а Бартон, не удержавшись, раскрывает коробку вытаскивает кусок заранее порезанной пиццы.
- Я должен богу лжи и обмана восемь баксов. Уму непостижимо.
Он поворачивает открытую коробку к Локи, предлагая разделить трапезу. Невиданная щедрость со стороны Соколиного глаза, голодного, как волк. Несмотря на то, что продуктов в магазинах сейчас с избытком, Бартон относится к еде с удивительным для современного человека уважением. Возможно, виной тому служит детство, когда им с Барни не всегда было, чем набить животы. В детском доме свои законы и порядки. И один из них - делиться едой с теми, кто старше и сильнее. Ведь не сразу ты находишь в себе силы дать сдачи. Несколько дней приходится голодать, глотая злые слезы и зная, что если пожалуешься, то будет только хуже. Да и брат, защищавший раньше от выходок пьяного отца, здесь явно чувствует себя неуютно.
Так и формируется страх голодной смерти. И ты пытаешься его обуздать, держишься как можешь, а все равно нет-нет да и отголоски прошлого вырываются наружу, демонстрируя твои слабости, которые обычно хранятся за семью замками.
От подобного не застрахован никто.

В глубине души Клинт рад, что Локи так и не соблазнился здешней пищей. Он не настаивает на своем, а берет второй кусок. Как же хочется проглотить скорее, ощутить приятную тяжесть в желудке и избавиться от сосущего чувства голода еще хотя бы часов на двенадцать, но Бартон заставляет себя не торопиться, зная, что чувство насыщения приходит не сразу.
- Рискую, - кивает Соколиный глаз и тянется за новым куском. - Но я получаю за это немалые деньги, и это хоть как-то оправдывает любой риск. Щ.И.Т. платил исправно. Благодаря зарплате, я сейчас не испытываю недостатка в конспиративных квартирах, фальшивых документах и оружии. Для того, чтобы спокойно пережидать в подполье, больше и не нужно.
Вот только была одна маленькая загвоздка. А что, если остатки здравомыслящего состава службы "Щ.И.Т." не смогут восстать из пепла, подобно фениксу? Что, если ГИДРА поглотит крохотного слабого птенца? Ведь к каждому можно подобрать ключ, не обладая для этого сверхспособностями. Одним обещать безопасность родных и близких, другим посулить богатство и финансовую независимость в дальнейшем, третьим вскружить голову легкой славой в любых кругах: от голливудских до политических, четвертых завлечь стремительной карьерой и сосредоточением в их руках огромной власти. А кому-то хватит банальной промывки мозгов, как тому бедняге Барнсу.
И как знать, вдруг даже среди тех, кто знаком не понаслышке с понятиями "честь" и "совесть", найдутся люди, которые переступят через свои принципы и примкнут к ГИДРЕ? Достаточно только повернуть в их сердцах найденный ключ.
- Да, у нас с ЩИТом были налаженные деловые отношения, - спустя какое-то время, произносит Бартон, закрывая коробку. Пару кусков он оставляет на утро. - А какие предлагаешь ты? Я уже понял, что ты хочешь дать мне защиту. Больше ничего? - уточняет Клинт, откинув одеяло с кровати. Почему бы и не поинтересоваться на сон грядущий? Все равно предложение Локи заранее обречено на отказ. Молния два раза в одно дерево не бьет, а предыдущий опыт работы на бога Бартона не вдохновил. И, несмотря на то, что сейчас Локи рассуждает об иных условиях, ничто не помешает ему вернуть те, если он того пожелает. Богам часто свойственны стихийные решения, это подтверждают рассказы из сборника мифов, который Клинт читал в далеком детстве.
Наклонившись, он принимается расшнуровывать ботинки. С джинсами они смотрятся как-то иррационально, но брать еще и дополнительную обувь тогда показалось ненужной роскошью. К тому же, пару кед можно купить уже в Монреале.
"Наверное", - удивительно беззаботно думает Соколиный глаз, глядя исподлобья на Локи. - "я просто сошел с ума".

- Переговоры могут подразумевать возможность. Но это не значит, что я намерен согласиться, - Соколиный глаз пожимает плечами и ставит ботинки перед кроватью. Вытягивает уставшие ноги. Даже не верится, что у него есть несколько часов блаженного сна. Правда, спит Бартон чутко, шорохи часто беспокоят его, привыкшего к опасностям, подстерегающим из-за угла. А тут еще и придется спать в присутствии Локи, чье общество, мягко говоря, тревожит Бартона. Правда, есть один неоспоримый плюс. Клинт понимает, что он нужен. И именно это дает ему уверенность в том, что хотя бы на время их переговоров (если это все же переговоры) любое посягательство на его жизнь со стороны посторонних будет подавлено далеко не самым гуманным образом.
То, что ему предлагает Локи, для материалиста Бартона не представляет такого интереса, как для любого иного человека с амбициями. И бессмертие, и власть не внушают ему того доверия, которое бы внушил солидный счет в Швейцарии. В случае его гибели, деньги бы достались Барни и его семье, если он обзаведется ею к моменту безвременной кончины Клинта. Что толку в бессмертии, если его конечный итог - бесконечная скука? Зачем нужна власть, если ты не любишь командовать и распоряжаться чужими жизнями? А потому он не комментирует предлагаемые Локи дары. Хотя бы по той простой причине, что, выразив свое негодование и сомнение в их необходимости, он рискует нарваться на недовольство одного бога, ужасно нетерпимого к иронии.
- Резона торговаться тебе, возможно, и нет. А резон оставаться здесь явно имеется. Ты бы не стал тратить столько времени, если бы считал, что меня не убедить, - хмыкает Бартон и ложится. Ставит будильник на мобильном на девять утра. Тянет на себя одеяло. Тут вовсе не холодно, но ему хочется вернуть это ощущение зыбкой надежности и защиты, которую дарит только кусок шерсти пополам с синтетикой. Клинт устало закрывает глаза, как только голова касается подушки. Как и любому человеку, ему нужно хотя бы несколько часов сна. Кто знает, когда представится следующий шанс выспаться?
- Говорят, во сне приходят самые лучшие решения. Можно будет проверить, так ли это., - сонно тянет Соколиный глаз вполголоса.
- Советую тебе тоже поспать немного. Все равно я уже не в состоянии поддерживать беседу.
Он засыпает почти мгновенно, проваливается в сон, как в бездонную пропасть. Не в его обыкновении долго ворочаться.

К счастью, чуткий сон Бартона ничто и никто не тревожит. Есть несколько вещей, которые для Соколиного глаза святы и неприкосновенны. Одна из них - право на отдых. И его Клинт использует по максимуму, натягивая тонкое одеяло повыше в те минуты, когда ему становится холодно. Сознание милостиво дает ему передышку и не подбрасывает никаких ужасающих кошмаров, которые могут поднять его в пять утра и заставить, словно сомнамбулу, брести за початой бутылкой воды. Напротив, Клинт вовсе не видит снов.
Он просыпается около половины девятого и минут пять смотрит на потолок, далекий от первозданной белизны. Похоже, последний раз им занимались не меньше десяти лет назад. Лишь затем он тянется к телефону и отключает будильник. Все равно ведь уже проснулся. Отвратительно то, что Бартон не чувствует себя выспавшимся, что может грозить быстрой усталостью и неважной сосредоточенностью. А ни то, ни другое не пригодится ему в дороге. Кстати, о дороге.
Клинт садится на постели и окидывает Локи хмурым взглядом. Тот вообще ложился?
- Доброе утро, - бормочет Бартон и уходит в ванную. Холодная вода приносит свои плоды, и Клинт практически примиряется с суровой действительностью.
Подойдя к окну, он замирает возле тонкой занавески. Из обыкновенного "камаро" девяностых годов выпуска выходит семейная пара. Мужчина лет сорока и женщина неопределенного возраста. Одеты, как типичные туристы. Подозрений не вызывают на первый взгляд. Но Бартон недовольно сводит брови. Для вневозрастной путешественницы женщина накрашена чересчур тщательно. Даже отсюда заметно, как четко очерчен контур губ. На такие тонкие манипуляции у той, кем она притворяется, времени быть не может.
- У нас гости, - зло бросает Бартон и хватается за свою сумку, доставая пистолет и в спешке проверяя магазин. Придется полагаться исключительно на собственную меткость. Патронов не так уж много.
- Как минимум, двое. Уверен, их тут больше.
Он с горечью смотрит на коробку из-под пиццы. Завтрак отменяется, кофе-брейк тоже. От сегодняшнего ланча большинство тех, кто стекается в мотельчик, ожидает главного блюда: трупа Клинта Бартона. Но Соколиный глаз собирается разочаровать всех.
- Ты будешь наблюдать, как вчера? - дежурным тоном интересуется Клинт у Локи. Богам море по колено в людских перепалках. Так было, есть и будет. Но, возможно, Локи не слишком-то обрадует перспектива потратить столько времени на Бартона, чтобы на выходе получить вместо завербованного агента тело, нашпигованное пулями под завязку?