Я уже давно вышла из того возраста когда верят в сказки. Правда народные фантазии мира, в котором появился Сторибрук, разительно отличались от тех, которыми развлекали на досуге любого желающего жители Зачарованного Леса. Для людей мира "без магии" мы сами были предметами легенд и историй, где отражалась незначительная часть нашей настоящей жизни и которые ловким путем изменений нескольких фрагментов превращались в легкую детскую сказку, ночной кошмар или что угодно еще, зависело это лишь от сказителя. Неверленд в их историях представал чуть ли не райским островом для всех детишек. Там не было ни правил, ни запретов и уж тем более там не было никаких родителей, неусыпные наблюдения которых за своими детьми мешали последним вытворять все, что взбредало в их головы. В нашем мире, где магия была таким же привычным явлением как гроза, а путешествие между мирами не было чем-то из разряда фантазий (надо было всего лишь найти нужного человека и быть уверенным, что цена не стоит тебе жизни, порой в буквальном смысле) о Неверленде ходили мрачные и устрашающие легенды. Им скорее пугали непослушных детей нежели рассказывали сказкой на ночь, говоря, что де живет на этом далеком и темном острове некое чудовище, которое похищенными детьми и питается, иначе с чего вдруг его тень прилетала так часто и выбирала новых "жертв".  Были варианты, что дети там необходимы как рабочая сила и прислужники, а уж для чего именно вариантов и не счесть столь долго ходили истории об этом месте и с каждым поколением Неверленд обрастал новыми мифами, в достоверности которых клялся и божился каждый рассказчик.
Моему детскому любопытству не хватало тех немногочисленных версий этой легенды, которые часто имели место быть на "задворках" нашего поместья, а именно на кухне, куда в отсутствие владелицы допускались бродяги, странствующие певцы и прочий подобный люд, общение с которыми строжайшим образом запрещалось. В те дни, когда Кора уезжала "наносить визиты" соседям, я сбегала туда и всякий раз с удовольствием слушала истории, если в те дни кто-то из "людей низшего сорта", каковыми называла их матушка, захаживал в наши владения. Но мне всегда было мало, всегда казалось, что мать возвращалась слишком быстро, и я еще столько всего не успела узнать и спросить. И хотя меня пугали эти рассказы, любопытство всякий раз пересиливало страх и понуждало меня вновь и вновь слушать о таинственном острове.
Кто же знал, что у жизни настолько поганое чувство юмора. Мне были интересны легенды, но самой оказаться в этом месте и стать участницей творившихся действ не было ни малейшего желания. Пэн вовсе не был мифическим монстром. Он был реальностью, вынудившей меня объединиться с четой Прекрасных, Свон, Румпельцштильцхеном и Крюком, который явно не только из благородных побуждений спасти моего сына отправился в это путешествие. Впрочем, едва ли нас можно было назвать сплоченной командой. Темный покинул наше общество прямо с палубы корабля, предпочитая решать проблему своими методами. У него всегда и на все были свои резоны, в которых бы ногу свернул сам дьявол, продав за это свою душу, если б таковая имелась. Чертов Штильцхен. Пропал именно тогда, когда он больше всего нужен. Очень в его стиле. Из всей компании на него было удобнее, не скажу что надежнее, всего положиться. Имея общую цель, методы ее достижения мои и Прекрасных слишком сильно друг от друга отличались. Все мои предложения либо встречались в штыки, порождая длинные и ожесточенные дискуссии, либо сразу же отвергались и молча осуждались. Оставалось лишь закатывать глаза и возмущенно вскидывать руками. Надо было идти с Голдом, а не бродить по этим чертовым джунглям с неделю на пару с двумя идиотами, ни-во-что-не-хочу-верить спасительницей и одноруким пиратом. От последнего хоть была польза, его знания о Неверленде и давнее знакомство с Тинкербелл могли помочь в составлении плана, которого у нас до сих пор не было. Потому что кто-то не решался действовать проверенными методами. В конце концов, на что они рассчитывали, годы привычек не так просто вытравить из характера.
Поэтому сейчас, пока остальные были заняты делами (впрочем, это им так казалось), мне оставалось только сидеть на каком-то поваленном бревне и иногда чертить узоры ногтями на коре, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей о Генри. Бросив взгляд на Свон, которая крутилась где-то рядом, я припомнила первую нашу встречу. С тех пор столько прошло уже времени, что с ее присутствием я, кажется, уже свыклась. Мой (или вернее уже сказать наш?) сын не собирался выбирать между нами и ради него стоило заставить себя, не без труда надо сказать, смириться с наличием таких родственников.
От внезапно раздавшегося над ухом голоса Эммы я слегка вздрогнула. В ее адрес уже была готова гневная тирада, если бы не последующие слова, заставившие вопросительно изогнуть бровь и затем рассмеяться.
- Неужели я слышу разумное предложение за последние несколько дней? Ты обговорила это с Белоснежкой? А то наша ходячее нравоучение всем и каждому еще обвинит меня в беспределе в ее отсутствие или в чем еще похуже.
Тем не менее я поднялась и приготовилась бороться с упорством, являющимся отличительной чертой их семейки, которое мне непременно встретится. Мы же помним, что наши методы сильно разнятся.

Заметив реакцию Эммы на не лишенное правды замечание насчет ее матери, я невольно усмехнулась. Пусть привыкает к мысли, что рыльце в пушку бывает далеко не только у одних злодеев, к коим я была причислена с подачи Белоснежки. Все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд: герои оказываются не такими уж и святыми, а злодеи далеко не конченные грешники.  Наша давняя борьба с Мери-Маргарет после некоторых недавних событий должна была перейти на новый виток или же я должна была почувствовать удовлетворение, наслаждаться победой и наконец вкусить всю сладость триумфа после того, как она сама очернила свое сердце, поселив в нем крупицу тьмы. Странное дело, но вместо этих чувств была все та же гложущая пустота и ощущения, что что-то пошло не так как было запланировано. Несколько дней, проведенных в одиночестве в пустом доме, дали возможность переварить все произошедшее и обдумать. Признание матери в том, что из-за ее тонкого расчета, из-за одного мановения ее руки в свое время лошадь тогда еще маленькой Белоснежки, бывшей наверняка не старше Генри, понесла и вынудила меня на ее спасение, о чем я в сердцах не раз жалела, давало пищу для размышлений.
Единственной, кого я винила во всех своих бедах на протяжении многих лет, была именно Белоснежка. Винила за то, что так некстати она оказалась в наших землях; за то, что не справилась с лошадью; за то, что, черт подери, не свернула себе шею при падении (об этом жалела больше всего); за то, что ее отцу-королю было необходимо лично поблагодарить спасительницу его единственной дочери. Прожила бы прекрасно и без его благодарности, которая выразилась в предложении руки и сердца. Сейчас все это представало в совсем ином свете. Осознание того, что Снежка оказалась лишь мелкой, разменной, фигурой в замыслах Коры заставляло пересмотреть наши отношения от начала и до конца. Она будто продолжала верить в меня. Иначе и не объяснишь, что она причастна к моему спасению от решившего вершить самосуд Грэга. Но, конечно же, неумение держать язык за зубами и та глупая наивность, с которой она верила всем и каждому (да и продолжает это делать), все еще раздражают и вызывают желание огреть чем потяжелее. Вздыхаю и потираю виски от мыслей, пришедших совсем некстати. В конце концов, все произошедшее привело меня к Генри, остальное не имело уже никакого значения. И к проблеме по имени Эмма Свон. Пожалуй, уже прошлой проблеме, но все же в свое время попившей немалое количество моей крови. И несмотря на бывшую вражду и полное неприятие друг друга, она была единственной, кто не желала порвать мне глотку в первый же день после снятия проклятия и встала между мной и горожанами. Внезапно проснувшееся чувство справедливости, присущее Чармингам, или верность обязанностям шерифа, которая к тому времени уже отпала, мне было не вполне ясно, что ею двигало. Повод к доверию? Посмотрим.
Поймав на себе взгляд Эммы, я смотрю ей в глаза, стараясь выразить благодарность за то, что поток возмущений Мери-Маргарет ложится на ее плечи, а не на мои уже порядком потрепанные нервы. Я даже слегка улыбаюсь в ответ. Определенно дочь Прекрасных решает действовать своей головой, ставя под сомнения все идеи своей семьи. Не удивительно, в отличие от своих родителей она выросла в менее приятном мире, к чему отчасти я была причастна.
Начнем с того, что надо было послушать моего совета и не терять даром времени. Магии не учатся за один день. Вовремя удержав язык за зубами, я оглядела наше временное пристанище, прикидывая с чего бы можно было начать. Потенциал огромен, но на него приходится львиная доля скептицизма и неверия в собственные силы. Взгляд падает на пепелище и пару головешек, оставшихся от недавнего костра. Подойдя ближе, кивком головы указываю на предстоящее поле деятельности.
- Начнем с этого. Попробуй разжечь огонь.
Просто не будет, но особо выбирать не приходится. Либо мы сработаемся и хотя бы частично, но мне дадут свободу действий, либо мы застрянем здесь на черт знает сколько времени.