CROSSGATE |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » CROSSGATE » - потаенные воспоминания » Deep Blue Sea
Deep Blue Sea
[marvel]
Всё с чего-то начинается. Что-то было до мирного треска камина, гладких шахматных фигур и планов по спасению мутантов. У них все началось с судна "Caspаrtina", бегства Шоу и глубокого погружения.
участники: Erik Lensherr, Charles Xavier.
время: день первой встречи Эрика и Чарльза.
место действия: судно береговой охраны, каюта капитана.
предупреждения: стандартные.
Он всё ещё чувствовал на губах вкус солёной морской воды, а в руках - холод металла. Так всегда было, когда он использовал свои силы: Эрику не обязательно было касаться металла, чтобы чувствовать его. Огромная ржавая цепь, тонны железа, скрепленного звеньями, - это должно было стать смертью Шмидта-Шоу, обернуться металлическим удавом вокруг него, сдавливая, ломая с хрустом кости. За годы Эрик по-разному представлял смерть заклятого врага, но каждый раз она не была быстрой и милосердной.
Он был близко, так близко от цели, как никогда не был. Долгие поиски, разъезды по Европе и Америке: Швейцария, Германия, Австрия, Италия, Англия, Аргентина, - он шёл за Шоу, отставая всего на шаг, на день, иногда - на часы. И теперь, когда он был на расстоянии вытянутой руки, его лишили этой победы.
Эрик убеждал самого себя, что справился бы с подводной лодкой. Во времена Второй Мировой субмарины называли "стальными гробами", и это было чертовски правильное название. Она должна была стать стальным гробом для Шоу, хотя такой, как он, и гроба не заслуживал.
Он несколько раз сжал пальцы в кулак и разжал их, глубоко вздохнув. Что бы ни произошло, нужно было оставить это позади, забыть, чтобы снова двигаться дальше. Клаус Шмидт всего лишь пошёл на эшафот другой дорогой, более длинной, но это только отсрочка приговора. Значит, теперь нужно было разобраться, кто этот телепат, так бесцеремонно вторгнувшийся в то, что должно быть закрыто за семью печатями.
Капитан катера береговой охраны распорядился, чтобы им принесли чаю, и Эрик потянулся за чашкой. Впрочем, гораздо с большим удовольствием он бы сейчас выпил виски. И желательно - в одиночестве. Он не ушёл отсюда сразу только потому, что в голове по-прежнему звучали слова - тихий, но убедительный голос телепата: "Ты не один, Эрик. Ты не один".
В это было сложно поверить именно потому, что Леншерр давно убедил себя в том, что он один. И дело было не только в способностях, а в том, что до этого времени никто не приходил к нему на помощь. Пусть и таким... наглым способом.
- Что ж, - он сделал глоток чая и поставил чашку обратно на блюдце - то тихонько звякнуло. - Я так понимаю, моё имя ты уже знаешь. Надеюсь, только имя, а не дату рождения впридачу, любимый цвет или первый сексуальный опыт. А кто ты такой и главное - как тут оказался?
Чарльз кутался в выданное клетчатое одеяло, сжимая в руке чашку с чаем, и смотрел. Не читал чужие мысли, как он обычно делал, не пытался проникнуть в воспоминания, чтобы узнать о человеке больше, не анализировал, к чему так привык за время учебы. Он просто смотрел на мутанта, которому спас жизнь, который так отчаянно желал отомстить, что готов был утонуть, лишь бы потянуть за собой ненавистного человека. Это было страшно. В Эрике кипело тогда столько отчаяния и злости, что Ксавье всерьез опасался за свое душевное здоровье. Если бы не всплеск адреналина, заставивший его прыгнуть в воду, то он бы точно опешил от подобного.
Начинать разговор первым Чарльз не хотел. Он понимал, что Эрику, как минимум, нужно немного прийти в себя, осознать то, что он действительно не одинок в этом мире, что есть другие мутанты и не только такие, как Шоу. Чарльз хотел завоевать его доверие, а не принудить к нему, хотя и понимал, что для этого потребуется не час, не два, не месяц и даже не спасенная жизнь. В ледяной воде сложно было не коснуться сознания немного глубже, чем следовало, не захватить клочки воспоминаний.
Он рад, что Эрик заговорил первым, хотя бы не закрывается и не пытается заколоть его ложкой. Чарльз коротко улыбается, опуская голову. Не хватало еще, чтобы эта улыбка была принята его новым знакомым на свой счет.
- Меня зовут Чарльз Ксавье, - начинает он с самого начала, хотя мокрый, растрепанный и в дурацком клетчатом одеяле, телепат не смотрится представительно. И впервые теряется, не зная, что сказать. - И я правда могу узнать о тебе все, включая даже такие подробности. Но, знаешь ли, я не лезу ко всем в головы без разрешения. Почти не лезу. Мы должны были помочь поймать Шоу, но упустили его, а тут появился ты... Несколько не вовремя. Я не спрашиваю, о чем ты думал, когда пытался остановить его таким образом, но... Твоя сила. Она поразительна.
"И уникальна. Эрик, я просто хочу, чтобы ты знал, что сейчас среди друзей."
Он опускает голову и трет виски пальцами, отставив чашку на стол. Соблазн копнуть поглубже велик, мужчина может даже не узнать о том, что Чарльз увидит, но начинать знакомство с подобного вторжения не очень хорошо.
Это было странное и непривычное ощущение - чувствовать себя раскрытой книгой, в которой этот сидящий напротив взъерошенный голубоглазый тип, на вид не больше двадцати лет - мог прочесть и текст, и подтекст, и что там ещё автор оставил потаённого за чернильными строками. Эрику всегда казалось, что его сила - это и есть настоящая мощь, но впервые столкнулся с чем-то, что в один момент могло быть сильнее. Знать все тайные страхи, желания, скелеты в шкафу - это невероятно сильное оружие, которое совсем не вязалось с внешним обликом Чарльза Ксавье, который больше всего напоминал благопристойного студента какого-нибудь престижного английского колледжа.
Хотелось спросить: "Что ты успел узнать обо мне"?, но Эрик подавил в себе это. Подобные вопросы могли вызвать естественное любопытство у телепата заглянуть дальше, хотя он и сказал о том, что не лезет в чужие головы без разрешения. Вот уж чему Эрик научился с детства - не доверять словам. И людям, что их произносят. Вообще - не доверять. Именно поэтому он до сих пор был жив, а почти все его враги - мертвы.
Почти.
- Вы должны были помочь поймать Шоу? - Эрик встал с кресла и подошёл ближе к Ксавье. - И сколько вас? Такие... такие, как мы работают на правительство?
Даже не дождавшись ответа, он продолжил:
- И, знаешь, мне плевать, что вы там хотели. Это я должен был поймать Шоу, понимаешь?! Я.
Дверь каюты была плотно закрыта, и тут были только они, а Чарльз молчал, поэтому Эрик заметил, что сильно повысил голос. Так было всегда: за годы он стал охотником, он научился выслеживать и поджидать добычу, проявляя недюжинное терпение, всегда оставаясь спокойным, и лишь мысли о том, что он снова упустил Шоу, могли вывести его из себя.
Впрочем, ненадолго. Эрик глубоко вдохнул и снова сел на своё место.
- Конечно, я... благодарен тебе за спасение. Как бы там ни было, ты был прав. Я могу утонуть, и утонул бы. Но, пойми, мне это было всё равно, если бы за собой я утащил Шоу. Вернее, Шмидта, - он криво усмехнулся. - Надо же, к нему так пристало новое имя, что даже я стал его так называть.
Он помолчал, окончательно успокоившись и придя в себя. Чарльз Ксавье заговорил о его силах, и Эрик кивнул. Выросшие из гнева и боли, эти силы теперь сами могли причинять боль, и это вполне устраивало Леншерра.
На миг под внимательным взглядом Ксавье Эрик действительно почувствовал себя... на своём месте. Как будто всё произошедшее было неслучайно, и ему действительно представился шанс обрести нечто большее, чем просто следование путём мести.
Друзья - это было полузабытое и похороненное воспоминание. Он вдруг вспомнил Йоахима Гольдберга. Семья Гольдбергов жила по соседству с родителями Эрика в Дюссельдорфе. Йоахим был на два года младше, но неизменным заводилой во всех играх - веснушчатый, с синими глазами - чуть темнее, чем у этого телепата. Летом они с Эриком бегали купаться на Рейн, наблюдали за матросами в Старой Гавани и отчаянно противились еженедельным походам в синагогу на Казеренштрассе.
Эрик до сих пор помнит день, когда за семьёй Гольдбергов пришли. Это было 8 августа, стояла такая жара, что асфальт плавился, и металл раскалялся - Эрик ещё радовался, что ему и не нужно прикасаться к нему.
Больше Йоахима он не видел.
Если у тебя никого нет, то ты никого и не потеряешь, ведь правда?
- С чего ты взял, - спросил он у Чарльза Ксавье, - что мне нужны друзья?
Ксавье убеждал себя, что давить не нужно. Не каждый день встречаешь человека, который может с легкость залезть в твою голову, выпотрошить мозг и извлечь наружу самые грязные секреты и самые потаенные страхи. Его способности опасны и с этим стоит считаться, но Чарльз не собирался применять их во вред, если, конечно, от этого не зависела чья-то жизнь.
Тогда на корабле, когда он понял, что у Шоу тоже есть телепат, на какое-то мгновение Ксавье испугался. Он вдруг стал совершенно бесполезным, что не могло не обеспокоить. Из-за него могли пострадать люди, если бы Шоу не решил сбежать. Если бы не появился Эрик.
- Мы помогаем, потому что Шоу - мутант, а мы - можем помочь, - Чарльз говорил медленно и спокойно, но чтобы у собеседника не возникло ощущение, будто бы с ним говорят, как с непонятливым ребенком.
Эрик злился и Чарльз даже понимал причину. Когда идешь к чему-то так долго, что путь кажется действительно бесконечным, любая попытка отдалить миг триумфа кажется личным оскорблением.
- Шоу - преступник и он должен ответить за все свои преступления, - голос телепата звучит очень мягко по сравнению с резкой речью Эрика, особенно в контрасте с ней. - Поверь, тебе не станет легче, когда ты убьешь его. Месть, вопреки расхожему мнению, не приносит облегчения.
На какое-то мгновение мелькает проблеск надежды, понимания, осознания, но Ксавье понимает, что это только самое начало, им предстоит очень долгий и довольно тернистый путь, если только все не закончится сейчас, потому что Эрику сложно даже принять то, что у него могут быть союзники или друзья. Подобное кажется ему почти нереальным и хочется разубедить его в этом.
Чарльз склонил голову к плечу, становясь будто невольным свидетелем сцен, которые не предназначались для его глаз. Он чувствует себя неловко, а потому отводит глаза, не решаясь говорить собеседнику о том, что и в этот момент оказался в его голове. Ему понятны ощущения Эрика, наверное потому, что он может себе позволить пережить их, но в то же время сам Чарльз никогда не чувствовал такого всепоглощающего одиночества, которое годами копилось внутри, а сейчас готово было выплеснуться смесью жестокости и разочарования. Он не мог позволить этому произойти, как не мог оставить Эрика одного переживать эту драму. Не только потому, что спасенный - один из них, а просто потому, что это кажется таким логичным и правильным.
"Правда, но, если у тебя никого нет, то тебе не для кого жить. Для кого ты будешь жить после этой мести?"
- Друзья нужны всем, Эрик. Невозможно все время бороться с целым миром в одиночку. Он просто тебя раздавит. И даже не заметит этого, - Чарльз порывисто поднимается, едва не расплескав чай, и принимается расхаживать по тесной каюте, продолжая кутаться в неудобное клетчатое одеяло. Ему хочется донести до собеседника свою мысль, но Чарльз знает, что может быть порой слишком настойчивым для такой важной миссии, поэтому он просто ждет реакции на свои слова, стараясь держать себя в руках, а не в чужой голове.
Это всегда интересно - вспоминать потом день, когда что-то кардинально поменялось и понимать, что ничего особенного в этом дне не было до определённого момента. Тот же номер в отеле (а они все похожи один на другой, как и лица горничных), тот же утренний кофе и пробежка в ближайшем парке - и плевать, что кофе только вредит; те же мысли в голове, сосредоточенные на одном. Конечно, иногда Эрик задумывался о том, что так не должно быть, когда весь мир сужается до одного человека, который становится твоей единственной целью, твоей паранойей, твоими снами, болью и ядом. Но над этим некогда было думать, потому что нужно было идти вперёд, просто идти вперёд, как солдат, чеканящий шаг - левой, левой...
И тут в его личный строй ворвался кто-то, так непохожий на солдата, сбил весь порядок, ещё и сказал бросить оружие, и Эрик подчинился - пусть и не совсем по своей воле.
К этому нужно было привыкнуть, и это нужно было либо принять сейчас, в этой тесной каюте, либо уйти, не оглядываясь, как он поступал всегда до этого. Но до этого Леншерр не знал, что в мире есть ещё мутанты.
Интересно, многие ли из них думают, что они тоже одни?
Он отвлёкся от своих мыслей, слушая Чарльза. Тот говорил довольно убедительно, и, пожалуй, был во многом прав. Кроме одного.
- Ошибаешься, - Эрик качает головой. - Ты не представляешь, как мне станет легче, когда я убью его. Что ты знаешь о мести? Поверь, мне не нужно быть телепатом, чтобы увидеть - ты никогда с ней не сталкивался и не был ею одержим. Так что мою месть оставь мне, как и Шоу. Впрочем, если моя цель совпадает с планами ЦРУ - тем лучше. Для них.
Ему нравится идеализм телепата в вопросе о друзьях - конечно, Леншерр и тут мог бы не удержаться и вставить какое-нибудь циничное замечание, но он вдруг с удивлением ловит себя на мысли, что вот этот самый Чарльз Ксавье в клетчатом одеяле действительно верит в то, что говорит. Практически как дети в Европе верят в Святого Николая, который принесёт им подарки за хорошее поведение, и тот, несомненно приносит - причём даже тем, кто совсем не был хорошим и послушным ребёнком.
Эрик смотрит на Чарльза и впервые за долгое время улыбается.
Не смотря на то, что Чарльз может читать своего нового знакомого так же, как и остальных людей и мутантов, он каждый раз будто наталкивается на невидимую стену. Нет, преодолеть ее не составляет труда, выстроена она как раз для других людей, которые могут попытаться проникнуть в душу Эрика. Выстроена им не с любовью, но с усердием и упорством, с которым человек отстраивает забор после традиционных весенних паводков. Он знает, что через год всё повторится снова, но все равно продолжает воздвигать эту преграду.
Чарльз будто наяву видел остатки, жалкие руины того, что осталось от предыдущих стен, которые были сломаны под натиском веры, надежды, любви, взаимопомощи. И каждый раз Эрик, перед тем как вновь построить преграду, отступал всё дальше и дальше. Совсем скоро он окажется замкнут в тесном пространстве своего внутреннего мира и это может обернуться настоящей катастрофой.
"Поверь, проще сказать, кто знает, что они не одиноки. Мне бы очень хотелось, чтобы ты осознал, что больше не один."
Чарльзу хотелось сказать, что они позаботятся о нем, но он понимал, что Эрик из тех людей, которые привыкли сами идти к намеченной цели. Ксавье не собирался ломать эту стену, он хотел, чтобы, для начала, в ней появилась хотя бы калитка. Пусть с замком, но чтобы от этого замка существовал ключ. Одного экземпляра пока достаточно.
- Я не буду пытаться переубедить тебя, Эрик. Я просто предлагаю тебе помощь. Предлагаю присоединиться к нам, потому что знаю, что ты будешь еще раз рисковать жизнью, чтобы достигнуть желаемого, а мне бы не хотелось, чтобы ты погиб, - он совершенно искренен сейчас, пусть Леншерр и не знает, но в этот момент Чарльз не читает его мысли, потому что хочет показать, что ему можно доверять, что его действительно интересует безопасность Эрика. Если он не может уберечь его от этой бессмысленной мести, возможно, удастся хотя бы помочь ему справляться с собственным одиночеством. Пусть Чарльз действительно в какой-то мере выглядит смешным, так отчаянно веря в то, что говорит, но он убежден, что сможет постараться донести свою позицию до максимального числа мутантов. А для этого ему нужна помощь, как и Эрик - его. Уже то, что они такие разные, может стать причиной возможного объединения, ведь даже мстителю нужен кто-то, кто окажется рядом в нужную минуту. Ксавье был готов к этому.
Его собеседник улыбается и Чарльз выглядит немного... обескураженным. Он не ожидал такой реакции, но начинает улыбаться в ответ, то ли предчувствуя, то ли уже зная, что Эрик согласится. Пусть не сразу, пусть не сейчас, но согласится, потому что так будет правильно.
За закрытой дверью каюты слышатся какие-то голоса, в том числе - обеспокоенный женский. Это наверняка какая-то спутница телепата, как выяснилось, он умеет располагать к себе людей. Они, наверное, думают, что зря оставили такой ценный кадр с психопатом, который может раскачивать якорную цепь так, будто та из папье-маше. Ничего, пусть побеспокоятся - он ещё не узнал ответы на все вопросы и только-только стал сознавать, что, возможно, эта встреча действительно к лучшему, а не просто досадная помеха на пути.
В любом случае всегда нужно уметь найти в себе силы на время отступить. В том числе, чтобы ещё больше накопить гнев. Как огнедышащий дракон: он может испепелять храбрых, но глупых рыцарей, поджаривая их в их же собственных доспехах, но рано или поздно дракону придётся уползти в пещеру, чтобы восстановить силы и испепелять врагов снова.
Впрочем, всегда остаётся вероятность, что Ксавье просто копается в его голове. Он может заставить кого угодно сделать что угодно, чёрт побери, это невидимая, но огромная сила. А ЦРУ не идиоты: заполучить в свои ряды такого, как Леншерр - невероятная удача, он бы на их месте так и поступил.
Но в ЦРУ - люди, а Ксавье - один из нас.
Эрик, кажется, впервые с детства, когда говорил "мы" о себе и родителях, себе и друзьях, позволяет появиться в мыслях этому слову. Он понимает: Чарльз никак не сможет доказать, что он не управляет Леншерром, значит, Леншерру остаётся только одно, и это самое сложное.
Поверить в кого-то, кроме себя.
- Если бы они принесли сюда не чай, а хотя бы джин, было бы гораздо проще, - Эрик смотрит на улыбающегося Ксавье. - Допустим, только допустим, что я приму это предложение и на время перестану гоняться за Шоу в одиночку. Знать бы, что ЦРУ действительно поможет, а не будет вертеться под ногами - тогда я готов. Я на всё готов, готов пожертвовать любой фигурой ради ласкеровской компенсации, - он откидывается в кресле. - Ты играешь в шахматы?
И, не дождавшись ответа Чарльза, переводит взгляд на иллюминатор - в нём темно, но яркие блики ночного города постепенно приближаются.
- Да уж, если бы ты хотел, чтобы я погиб, то не бросался бы в воду, как русалочка, - к Эрику окончательно возвращается способность иронизировать, и он с удивлением сам замечает это, а ведь думал, что после того, как ему помешали догнать Шмидта, он разнесёт эту чёртову каюту в щепки.
Ему хочется спросить о многом, но в голове лишь один вопрос, который он хотел задать с первой минуты, когда этот безумный Ксавье остановил его:
- Когда ты узнал, что... не такой, как другие?
Эрик не думает, что их истории могут быть похожи. Эрик просто привыкает быть не один.
Чарльз рассеянно и почти машинально проверяет, кто поднимает там шум, который слышен даже через закрытую дверь каюты. Мойра убеждает капитана в том, что оставлять Ксавье один на один с этим мутантом просто опасно. Ее можно понять, ведь потерять сейчас телепата означает сложить руки и ждать развязки того, что задумал Шоу. О, Чарльз прекрасно осознает свою ценность для ЦРУ, но он совсем не хочет, чтобы Мойра сейчас ворвалась сюда и учинила, если не скандал, то досмотр Эрика на предмет опасных предметов, хотя рядом с этим мутантом может быть опасна даже простая металлическая стружка. От мыслей о том, что Леншерр может с ней сделать, становится страшно и волнительно одновременно. Ксавье приходится тряхнуть головой, чтобы отогнать эти странные мысли.
Он находит Рэйвен, немного обеспокоенную, но держащуюся довольно уверенно. Его сестренка. Пытается контролировать ситуацию в его отсутствие, хотя получается и не слишком хорошо. Главное, что она старается. Чарльз успокаивает Мойру, сообщив ей, что с ним все в порядке и Эрик совсем не собирается убить его ложкой, а потом вновь возвращается к своему собеседнику, с которым ему...неожиданно комфортно.
- Я предпочитаю виски, - открыто улыбается Чарльз, припоминая, что у него в запасах есть несколько бутылок хорошего виски, которые остались от отца. Почему-то ему кажется, его новый знакомый обязательно бы оценил этот напиток по достоинству. - Увы, это всего-лишь судно береговой охраны, вряд ли тут есть что-то горячительное, да еще и приличного качества.
Да, он бы сам сейчас не отказался бы от близости камина, чистой сухой одежды или, по крайней мере, одеял, которые не были бы мокрыми до нитки. Все будет потом, пока есть только покачивающийся пол под ногами и этот странный мутант напротив. Такой одинокий и такой закрытый в своей одиночестве.
- Играю. И очень хочу найти достойного противника, - Ксавье тоже смотрит в иллюминатор, но не видит там ничего, что могло бы привлечь внимание Эрика, а потому оставляет его на несколько минут в покое, давая собраться с мыслями. Он понимает, как может быть сложно решиться на первый шаг и принять предлагаемую помощь, а потому не хочет торопить.
- Не очень точное сравнение, у русалочки хоть был опыт жизни в морских пучинах, а я бросился, как самый настоящий идиот, - ирония - это хорошо, значит, Эрик постепенно оттаивает, что не может не радовать.
Следующий вопрос не стал для Чарльза неожиданностью, потому что должен был прозвучать рано или поздно, и он отвечает, глядя куда-то сквозь собеседника:
- Я был еще совсем ребенком... Мне было очень страшно, потому что сначала я решил, что сошел с ума. Голоса в голове. Кого угодно могут напугать. Потом становилось сложнее, потому что я не мог контролировать свою способность. Каждую минуту я слышал в своей голове голоса, которые не хотели умолкать. Чужие мысли, эмоции, чувства, переживания. Я по-другому стал смотреть на них, потому что знал, о чем они думают, - Чарльз зябко повел плечами, кутаясь в одеяло. - И тоже считал, что один такой, неправильный. Меня никто не учил жить с моей способностью, никто не помогал разобраться в ней и управлять, но я справился. А теперь хочу помочь и другим. Может быть даже тебе. ЦРУ поможет, это и в их интересах тоже.
Эрик, чуть наклонив голову, наблюдает за тем, что немногим, наверное, удавалось увидеть - как работает телепат. Всё происходит у Ксавье в голове, но Эрик замечает и едва уловимые внешние изменения: как Чарльз прикладывает пальцы к виску - это очень естественный и простой жест, что никто и не заподозрил бы в этом подвоха; его губы не шевелятся, но по внимательному взгляду светлых глаз понятно - Чарльз с кем-то говорит или кого-то слушает. Ту женщину, чей голос слышался за дверью?
Очевидно да, потому что голос тут же стихает, и Ксавье улыбается. Говорит, что предпочитает виски. Эрику бы ответить, что они обязательно как-нибудь выпьют вместе, но он внезапно думает о другом.
Живи мы в Средние Века, нас точно сожгли бы на костре, как колдунов.
Он, кажется, впервые понимает, что встретил не просто кого-то, похожего на себя. Он встретил кого-то с невероятно сильными способностями. Найти других - и с такой мощью можно не просто убить Шоу.
Можно изменить весь мир.
Впрочем, через секунду Эрик возвращается в реальность настоящего. Нельзя отвлечься на другую партию, оставляя в прошлом несведенные счёты. А точнее, один счёт, на которой до сих пор начисляются кровавые проценты.
Иногда, когда попытки отыскать Шмидта оканчивались очередным крахом, Леншерр едва удерживался от того, чтобы не разгромить городок, где того видели в последний раз. Высоковольтные вышки, провода, сами дома - металл есть везде, даже в человеческой крови. Возможно, если постараться, он бы смог при долгожданной встрече заставить кровь Шоу свернуться. Или хлынуть через горло. Или ещё что-нибудь, помучительнее. Он сидел в очередном отеле и ощущал этот запах крови, как ищейка чует раненого лиса.
Но сейчас гнева не было, и это было ещё одним новым ощущением, к которому предстояло привыкнуть.
- И впрямь идиот, - согласился Эрик серьёзно, но сам чувствовал, что его глаза смеются. - Я бы прыгнул в воду только где-нибудь на побережье Палм-бич, и, желательно, летом.
Ксавье рассказывал о себе, и Эрик ценил это - сам он пока не готов был к откровениям о своих способностях. Конечно, Чарльз боялся тогда, в детстве, но он сам не понимал, насколько ему повезло - хватило сил на то, чтобы принять это и понять, и научиться управлять. Самому.
И стать, тем, кем он стал, а не монстром доктора Франкенштейна.
Эрик кивнул, выслушав рассказ Ксавье.
- Меня в шахматы учил играть отец, очень давно. Как-то я спросил его, какая его любимая фигура, и он ответил, что пешка. Я удивлённо поинтересовался, почему, а отец ответил: она ходит только вперёд, - Эрик посмотрел в глаза Чарльзу, чуть прищурившись. - Считай, ты убедил меня, я соглашусь поработать с ЦРУ, но если они отступят, я - нет. Мне некуда больше идти, кроме как вперёд, - он чуть усмехнулся.- И да, считай, что ты нашёл себе достойного противника в шахматах.
Отредактировано Erik Lensherr (2014-06-23 04:09:21)
Чарльз знает, что Эрик наблюдает. Он видит это, чувствует интерес и даже толику... восхищения? Это очень приятно, куда приятнее, чем впечатлить очаровательную девушку рассказами о любопытных мутациях. Нет, получить признание, вызвать интерес у другого мутанта, того, кто знает, что ты не уникален, что есть другие, пусть и не с такой способностью, но есть. Вот это действительно очень приятно, но Чарльз предпочитает не акцентировать внимание на подобном.
А потом он снова ощущает гнев, боль и разочарование, которые копились в Эрике многие годы. Чарльз видит, как в очередной раз Шоу ускользает, оставляя Леншерра ни с чем, заставляя ненавидеть весь мир и себя самого за то что "не сумел", "не достал", "не дотянулся". По спине бегут мурашки и Чарльз спешит отвести взгляд, чтобы мужчина не почувствовал вторжение в свои собственные воспоминания, такие неприятные и болезненные. Вряд ли он обрадуется такому повороту, хотя любопытство Чарльза вполне уместное.
- О, - Чарльз ловит себя на мысли, что ему это действительно нравится. Ну, эта смена настроения Эрика, пусть теперь он немного колючий, но эта ирония вполне уместная, да и не обидна. Пожалуй, Ксавье готов стать предметом таких шуток, лишь бы его новый знакомый прекратил закрываться. Впрочем, он прекрасно понимает, что до того момента, когда Эрик прекратит строить вокруг себя стену, еще очень долго. Одна маленькая вечность и еще кусочек. - Я учту, что не стоит тонуть в твоем присутствии, если это будет не на Палм-бич.
Он улыбается, показывая, что шутка оценена, но почему-то кажется, что Эрик поступил бы точно так же, если бы в воде оказался Чарльз, по крайней мере сейчас, а не в самом начале их знакомства, когда Леншерр вполне мог бы утопить того, что решил помешать ему осуществить свою главную мечту в жизни.
Ксавье склоняет голову к плечу и едва удерживается от короткой улыбки. Нет, Эрик совсем не пешка, кто-то упорно хочет сделать его такой фигурой, кто-то, кто не знает, что иногда пешка может оказаться очень полезной в партии. И совсем не потому, что ходит только вперед.
- Тогда... добро пожаловать в семью? - Чарльз делает шаг навстречу и протягивает открытую ладонь Эрику, предоставляя тому возможность самостоятельно выбирать - пожать руку или проигнорировать. Он не обидится, если Леншерр предпочтет не связывать себя никакими обязательствами, но в то же время ему очень хочется ощутить отдачу. Перед ним сейчас стоит действительно уникальный человек и упустить его сейчас было бы просто непростительной глупостью, которую Ксавье не может себе позволить, но даже при таких обстоятельствах, он не желает делать выбор за Эрика, хотя вполне может, да еще и при этом сделать так, чтобы он считал его своим собственным. Никогда Чарльз не будет таким образом собирать единомышленников, даже если другого варианта забрать мутанта просто не будет. Если у тебя нет своих собственных принципов, то очень скоро ты станешь неуправляемым и закончишь, как Шоу. Чарльз не хотел такой судьбы ни для себя, ни для Эрика. Особенно для Эрика.
Иногда Эрик ловил себя на мысли, что первопричина всех его решений, действий и поступков лежит в его же прошлом. Фактически, вся его нынешняя жизнь была подчинена тому, чтобы угнаться за прошлым и, наконец, настигнуть его. Кроме того, всех людей, с которым сводила его судьба, он тоже оценивал исключительно из своего жизненного опыта. Вон тот - тот наверняка был бы надзирателем в концлагере из числа заключённых же - лишь бы выслужиться, получить больше еды, выжить, как животное, не думая больше не о чём. А тот - сразу видно - птица более высокого полёта, свои руки кровью не замарает, напротив - наденет белые перчатки и брезгливо поморщится, видя, как издеваются над другими. А тот - ну копия собака их соседей из довоенного Дюссельдорфа - ленивая настолько, что из будки разве что за едой вылезет.
Здесь, глядя на нового знакомого, Эрик подумал о янтаре.
Многие думают, что янтарь - это изначально красивый и полупрозрачный медовый камень, вот только это далеко не так. Изначально, до шлифовки, янтарь - это неприметные внешне камни: черные, серые, темноватые, - которые выбрасывают на берег прохладные волны Балтики. Но стоит посмотреть через них на солнце - и они будто светятся изнутри.
Ксавье сейчас улыбался, нисколько не обидевшись на шутку, улыбался действительно открыто и искренне, по крайней мере, в это хотелось верить. Эрик уже забыл, когда в последний раз ему вообще хотелось поверить во что-то хорошее.
В любом случае, он всегда волен уйти, и уйдет без зазрения совести, если ему хоть что-то не понравится. А если ему что-то сильно не понравится, то во время ухода ещё и громко хлопнет дверью - штаб-квартира ЦРУ наверняка сделана не из пластмассы.
А ещё есть холодный и здравый расчёт: если ты долго пробуешь что-то сделать в одиночку, и это не получается, возможно, сама судьба намекает, что нужно изменить способ действий.
Чарльз протягивает руку, и он уже делает ответный жест, но слова Ксавье о семье на секунду останавливают Эрика - его рука замирает в дюйме от ладони Чарльза.
У Эрика давно нет семьи, и новой никогда не будет, он смирился с этим много лет назад, осталось лишь поставить точку с Шоу. Он привык быть один настолько, что сейчас... это как заново учиться ходить после тяжелейшей травмы. И самый сложный шаг - первый.
- Слишком громкие слова человеку, которого ты только встретил, - говорит Леншерр. - Но я уже понял, что ты чертовски безрассудный тип, - он колеблется ещё мгновение и пожимает руку Чарльза.
Возможно, только что он поставил на зеро и проиграл всё. А возможно, сорвал банк.
Вы здесь » CROSSGATE » - потаенные воспоминания » Deep Blue Sea
