[AVA]http://s9.uploads.ru/t/djzfs.png[/AVA]У Кристофера никогда не было проблем с самоопределением и принятием решений. Если он хотел мороженое, он всегда знал - какое. Если выбирал свитер - ему не подходил первый лепший, ему нужен был конкретный. Если он хотел играть во флаг-футбол - он шел, записывался, и только потом брал письменное разрешение отца. То же самое касалось экскурсий, музеев, книг, друзей, развлечений. Домашних животных.
Золотая рыбка была вполне безобидной с точки зрения занятого ею пространства и ухода, но отдала концы на второй месяц - Крису было с ней скучно. Она плавала в пузыре аквариума, не реагируя ни на что, кроме еды. И только хлопала губами и жабрами. Подросток просто о ней забыл. И вспомнил только когда заметил ярко-оранжевое тельце плавающим на поверхности воды. Его не сильно расстроила смерть рыбки, но печаль состояла в другом - черепаха отдала концы так же быстро, как и рыбка. За черепахой был мадагаскарский таракан, сбежавший из бокса и поселившийся, похоже, где-то в подвале, и выживший только благодаря этому. Они с Кристофером пару раз встречались в полутемной кухне, здоровались, и таракан бежал по своим делам, а Крис - по своим.
Поэтому когда мальчишка заикнулся о кролике, папа-Колберт высказал свое решительное "нет". Во-первых кроличье дерьмо рисковало быть повсюду, во-вторых клетку за кроликом нужно было регулярно чистить, в-третьих кролика нельзя было бы смыть в унитаз в случае смерти. Кристофер расстроился, но не надолго.
Спустя всего-то месяца четыре его мысли целиком и полностью заняла собака. Мопс.
Информировать об этом отца он не счел необходимым, на первых парах понадеявшись, что "мопс пройдет", как ветрянка или грипп. Но мопс закрепился только сильней, когда Крис увидел щенков.
Никогда не считавший себя поклонником всякой миляшности, Кристофер при виде мордашки с косящими к переносице глазами пропал целиком и полностью.
Он не объяснял папе, что вместо игры на стадионе вкалывал в соседнем супермаркете упаковщиком, мотался курьером между четырьмя офисами и по вечерам через день стоял на гриле в кафе возле школы. Как не объяснял и того, какую сумму денег ему потребовалось накопить на чистопородного щенка с паспортом. Он был намерен поставить отца в известность на этапе, когда оставалась неделя до того, чтоб забрать повизгивающий комок шерсти у заводчицы.
Однако у той одно наложилось на другое, и все произошло на полторы недели раньше запланированного "дня признания".
Предоплата была внесена, до Криса дозвонились на мобильный - или сейчас, или в следующий раз. И Кристофер, не имевший проблем с принятием решений, сказал: сейчас. И приехал. И забрал умильную собачку, хотя для нее была куплена только миска, трепетно хранившаяся в ящике стола, дома.
У него не было уверенности в том, что отец не вышвырнет его из дома вместе со щенком - какое-то инстинктивное опасение, с некоторых времен толкавшее идти с любой сомнительной ситуацией в первую очередь не к папе, а к Вере. К Вере, которая кормила его в участке своими бутербродами, и лечила его насморк, и помогала ему с математикой.
Это и было, собственно, причиной того, почему Кристофер, насквозь промокший под дождем, обнимая себя (и крошечную Пепси, запутавшуюся в толстовке) за талию, мялся на крыльце дома детектива Шепард. Единственный раз нажав на звонок (Пепс норовила вывалиться из-под его одежды на холод) и терпеливо ожидая, пока ему откроют - а свет в окнах горел, так что сомневаться в том, что его впустят - не приходилось.