Хоук только сейчас задумывается, а чего он вообще к девчонке сунулся. И ведь как лучше хотел - он действительно знает, каково это - пытаться понять, что именно думает и чувствует Фенрис под этой его суровой маской непробиваемого воина без страха и громадного упрёка. По большому счёту, ему нет до неё дела - не должно было быть: его волнует только Фенрис, да и тот наверняка понимает и сам, насколько не место ребёнку в их доме. Тем более ребёнку-магу. Хоук не бессердечен - наоборот, он слишком хорошо знает, знает не понаслышке, чем обычно заканчивается близость к каждому из них. А девчонка и без того натерпелась.
Лучше было оставить её одну.
- А ты вообще кто такой?
И всё же.
- Теперь я начинаю понимать, что он в тебе нашёл, - вздыхает Хоук. Он оглядывается за плечо и, убедившись, что эльфы ещё разговаривают, ступает в комнату. Хоуку кажется, будто среди босоногих эльфов его сапоги ещё тяжелее. Руки его так и остаются скрещёнными на груди, глаза смотрят цепко, хотя и без опаски. - Я Хоук.
Он ведёт пострадавшим плечом и кивает в её сторону.
- А ты Маха, - констатирует он. - И твой каменный кулак весьма неплох. Я бы, правда, предпочёл, чтобы в следующий раз ты не целила его в меня. И раз уж у нас вечер знакомств и никто, хвала Андрасте, не пострадал, даже попрошу вежливо и прибавлю "пожалуйста".
Хоук хмыкает и не особенно сомневается, прежде чем продолжить вопросом:
- Где ты научилась этому?

Отредактировано Garreth Hawke (2015-08-16 23:48:13)

- Нападать? - переспрашивает глупо Хоук и моргает, наверно, слишком громко даже для себя, прежде чем действительно осознать, о чём речь. Так вот что она увидела в особняке, понимает он. Так вот почему напала? Создателя штаны. По крайней мере, это многое объясняет. И если тот кулак был не просто агрессией или самозащитой загнанного в угол зверька - если то была попытка защитить Фенриса... Гаррет задумывается на мгновение, смеяться ему или краснеть - Андрасте ради, в каком-то смысле он и впрямь нападал, - но детская угроза в голосе умиляет даже.
Это, в свою очередь, почти не раздражает.
- Оставим этот разговор Фенрису, - сдается он. Вот пусть эльф сам и объясняет.
В голову почему-то снова приходят воспоминания о Бетани - в том числе о том, как однажды ему пришлось отвечать на вопросы близнецов о пестиках, тычинках и соседских девочках (после этого он ещё долго обходил Пич стороной). Разговор был не то чтобы сложным: у Хоука даже мальчишкой не было особенных проблем с обличением некоторых идей в слова, но как же сильно ему досталось потом от отца. Кто знал, что есть такие вещи как "стоит и не стоит рассказывать детям девяти лет". Воспоминание заставляет мысленно улыбнуться, тянет заскорузлым шрамом в груди.
- Отец меня учил, - отвечает она. Гаррет опускает руки - это забавно, как не хочется ему думать о том, кого именно так явно напоминает девчонка. - И Хранительница пообещала наставлять меня, когда мы только-только сюда приехали.
- Хранительница? Ах, Мерриль, - Хоук кивает рассеянно. Варрик писал ему о новой роли Мерриль в эльфинаже, но самому ему ещё предстояло свыкнуться с этой мыслью. Она до сих пор вызывает весьма противоречивые ощущения, многие из которых Гаррет предпочитает пока не трогать - не осознанно. И всё же Хранительница Мерриль, а? - Ты поэтому не сказала Фенрису? Потому что он ненавидит магов.
Ответ очевиден, конечно. Магия портит всё, чего касается. Он садится рядом и вздыхает нетерпеливо.
- И поэтому убежала?

- То есть, мне она нравится, но я бы, наверное, правда убрала ее.
И Хоук мог бы, конечно, попытаться её переубедить: рассказать несколько поучительных историй - грустных и смешных - в качестве примера, как важно, с высоты его лет и его опыта, принимать себя таким, какой ты есть. Вместе с плоскостопием, ковром на груди и магией. Только всё это чушь. Ложь, от которой несёт похлеще, чем в Висельнике. Если бы от магии можно было отказаться, что сделал бы Хоук?
Он кивает, ссутуленный взгляд падает перед собой. О, он понимает, о чём она говорит.
- Было бы куда проще, да? - спрашивает он с тихим раздражением. Магия портит всё, чего касается. Ответа, впрочем, не ждёт. Вопрос как нельзя риторический.
От магов действительно сплошные неприятности, с этим спорить сложно, хотя и причина хоуковых сомнений, конечно, скорее в неприятностях для магов. Он не знал никогда, что такое Круг, но жизнь отступника - даже и с поблашками Защитнику - сахаром не была. С другой стороны, магия всегда была неотъемлемой его частью, и в глубине души он боится, как бы без неё не остаться лишь жалкой оболочкой самого себя - вроде андерсова Карла или любого другого усмирённого. К тому же все эти годы именно магия была главным его оружием: неоспоримой силой, что Хоук хотя бы как-то мог противопоставить окружающему и чем защитить близких.
Ты даже город свой не смог спасти. Фенрис умрёт - так же, как и твоя семья. Так же как все, кто был тебе когда-то дорог.
Хоук ведёт плечами, чтобы прогнать гнетущие воспоминания. Привычным жестом потирает загривок. Неловкий у них какой-то разговор. И чего вообще сунулся, спрашивается?
Великий утешитель.
- У меня была сестра, младшая, - начинает он неловко и тут же объясняет, чтобы убрать с пути вопросы, на которые отвечать не захочет. - Она погибла, когда пришёл Мор. Бетани. Так вот ей было столько же, как и тебе, когда магия в ней проснулась. - Голос Хоука выравнивается, и свой негромкий рассказ он продолжает уже спокойнее. Делится воспоминаниями о том, как помогал Бетани - о том, что пришлось пережить тогда ей, такой же девчонке, открывшей в себе осуждаемый Церковью Дар. Не в качестве поучительной истории и ради принятия себя, нет. Просто чтобы объяснить, что она не одна.
Хоук успевает откинуться назад, продолжая рассказ как ни в чём не бывало и разворачиваясь лицом - приподнимаясь и жестикулируя, - из лежачего уже поперёк постели Мерриль положения. Раздражение пропадает, слова становятся куда более ленивыми.
- Зато тогда она и научилась использовать небольшие разряды, чтобы проучить того мальчишку. Никто не знал, что это была именно магия: беднягу ещё год дразнили за мокрые штаны.
Он замолкает.
- Он не ненавидит тебя, - говорит он чуть погодя, хмурясь в перекрытие потолка. Повторять это снова - упрямство. - Фенрис может ненавидеть магию, но он не станет ненавидеть человека только за неё.
Хоук не удерживается и зевает. Он ещё думает, что именно ответить на вопрос девчонки, но, дыхание Создателя, если б он сам знал, что теперь. Не только для эльфийской брошенки-отступницы - для него и для Фенриса, что уж греха таить. Кто знает, как встретит бывшего Защитника разрушенный по его вине Киркволл - явно не та ситуация, что способна подтолкнуть к мыслям о новых членах семьи. Мысли роятся и постепенно замедляют ход, дыхание выравнивается.
Ответа девочка так не дожидается: даже если Хоуку и есть что сказать, он уже спит.