В её комнате плотно задёрнуты шторы, в её комнате не горят свечи и не включены лампы, даже ведьмин огонь не освещает стены. В её комнате погром и беспорядок, из вещей торчат кинжалы, острые шпильки украшают стройный ряд браслетов, а чёрные одежды скрывают белые. Прошли сутки и она уже ненавидит этот цвет. Слишком светлый, слишком мёртвый, слишком чистый. В нём нет слов, нет ничего и ей хочется порвать его на части, разорвать белую ткань на лоскуты и придать огню. Алому, с переливами и искрами, уничтожающему всё на своём пути. Ей сложно дышать и легче щёлкать зажигалкой, оставшийся после одного из "не тех парней". Она не сдвинется с места, уставившись в пустоту и перебирает воспоминания, высчитывая, где сделала ошибку. Почему не поняла первая, что в доме чужой? Почему не угадала? Не распознала? Почему? Почему? Она же лучшая, она же вечно хвалила свою интуицию, она же проиграла, ошиблась, поверила чужим словам. Зря, девочка, окрасила свои белые крылья в чёрные и красные цвета. Чистая сердцем, глупость, сердце треснуло, на него попали чернила. Изабель поднимется из кресла.  Изабель шагает не ровно. Она делает вдох, но не может сделать выдох. В её кислороде слишком много яда, в её крови одна отрава. Изабель злится. Она оборачивает свой кнут вокруг руки, его серебристо-золотая поверхность холодит кожу, заставляя быть медленнее, уговариваю не сорваться в погоню тут же. Изабель больно, её боль острее всех клинков, она разрывает её изнутри, рвёт ткани мышц, мешает крови идти, нарушает сердца ритм. В руках её деревянный солдатик, который когда-то принадлежал Джейсу, в ладонях её кинжалы и пора их спрятать, сделать стальным узором чёрного полотна. Чёрный цвет для охоты ночной, белый - там, где траур и смерть... В её доме траур и смерть, в её доме стало меньше смеха, вопросов и никто снова не попросит купить ему новые комиксы. Изабель не хочет слушать слов отца, не хочет объятий матери, не хочет видеть глаза брата. Она хочет повернуть время вспять. Она хочет взять клинок Серафима и лишить головы убийцу, что притворился гостем в их доме, змея, что свил гнездо, пока звался соколом. Она запирается в своей комнате, она рушит и крушит, её душит немой крик, её душу заполняет тьма. Она гонит Алека, она готова скинуть с лестницы Джейса, она не ждёт в своей обители родителей. Просто знает, что это конец. Точка равновесия исчезла, причины и следствия рухнули. Старые воспоминания бурей поднимаются и Иззи ведь уже знает, что будет дальше. Гарант Ангела ради, как мерзко это звучит! исчез, он будет укрыт белым саваном, его оденут в белые одежды и раскрасят алыми рунами, его отдадут земли. Маленького мальчика, который должен был жить. Маленького мальчика, которого не уберегал ненормальная сестра. Она не сберегла младшего брата! Она! В пору возвести себя на плаху, впору достать клинки. Она зовёт их по именам и радуется их свету. Она не собирается отступать назад. Она нефилим, они не отступают, с выдранного пути, но ей так хочется знать какой толк от этой силы, от крови, что не помогла спасти брата. Зачем она? Чтобы нанести ангельские руны на кожу, те самые, что давно выжжены в памяти, а не только на страницах Серой книге, чтобы идти навстречу смерти с гордо поднятой головой. Вы Сумеречные охотники, вы умираете каждый день... Вы, именно вы, способные защищаться! Но не он, не девятилетний мальчишка, так любивший читать комиксы. Руки вцепятся в тёмные волосы, слёз нет, есть браслеты на руках, есть острые шпильки и попытки выстроить план. Где его найти? Как его найти? Запреты отлетают в строну. Ей всё равно на обещания Алека, она умрёт раньше и утащит Себатьяна с собой в ад. Изабель все решила, она делает шаги только вперёд и хлопает дверью. Фоторамки дрожат, а в голове только одна мысль. Найти. Найти. Найти. Ей всего-то надо захватить одну вещь и найти одного мага. Ей всего-то надо смолчать, когда во взгляде Магнуса мелькнёт понимание. Смолчать и не сказать ему, что не нужна ей жалость, не нужно понимание, пусть только братьям не говорит. Теперь она знает куда держать. Как не знать, когда они в детстве играли среди зеленых холмов Идриса. Как не знать, вот бы забыть. Сейчас, в этот момент вычеркнуть и не дать алым всполохам затуманить взор. Ей нужно выследить Его, ей нужно знать, как близко жертва. К чёрту всё. Она прекрасно знает, что он сильней, что шансы стремятся к нулю, но Изабель везёт, а Икратце залечит раны, пусть и не все, лишь бы отомстить, лишь бы прогнать боль. Чёрной стрелой пронестись по указанному пути, что голосом полным затаенного не одобрения сказан. С каждым шагом ближе, с каждым шагом сжимая кнут сильней. Она доверяет ему больше, чем клинкам, но невольно берёт и их. Ещё немного и будь, что будет. Теперь ли бояться танцев со смертью, игр с дьяволом. Пещеры виднеются впереди, а шум реки становится слышен всё отчётливее. Ей не желали удачи, не обещали, что найдут, она не оставила записок, только один человек знает куда и зачем, но все всё и так поймут. В конце то концов, чёрный идёт им лучше, чем вдовам их врагов. В конце концов, она всегда нарушала все правила и делала, что хотела. Сегодня ей нужна месть и зверь внутри неё скалит клыки, требует крови и держит алый моток мести под чёрной лапой. Трезвый разум, Изабель и тысячу ударов, как в арабских книгах. Она уже видит его, ступает мягко, хотя и знает, что руна на плече поможет. Ближе, еще ближе и вместо привет удар кнута по спине.
- Это за Макса, Себастьян.
Игра началась и пусть жизнь правит бал.