Доверие - это не то, что дается по умолчанию, его заслуживают адским трудом, его невозможно вымолить. Лишь попасть в сложную ситуацию и выкарабкаться вместе, рука об руку, поддерживая друг друга и прикрывая друг другу спину. Сейчас Мистик не верила никому безоговорочно - все проходили тесты на вшивость, всем устраивались испытания. И если первичные были от самого Магнето, то метаморф дополнительно проверяла всех кандидатов на работу с ней и могла запротестовать, если понимала, что не сможет нормально кооперировать с тем или иным представителем Братства. Наверное, только у нее была такая привилегия. Но и она не всегда срабатывала, иногда и сомнительных новичком приходилось сопровождать и даже оберегать.
Особенно сильно она не могла терпеть,когда Эрик навязывал кому-то своих драгоценных отпрысков: суета, наводимая Пьетро могла поспорить лишь с его собственной шумностью, наивностью, безалаберностью, заносчивостью и безответственностью. Он все умудрялся превратить в фарс, после него приходилось тщательно заметать следы, но зачастую это было просто нереально, потому что вещи, покореженные перепадами давления от его адской скорости, не подлежали восстановлению, а устраивать тотальную зачистку с применением огня и гранат тоже не представлялось возможным. Но Мистик крепко сжимала челюсти и молчала в тряпочку. Сестра же его, Ванда, тоже не вызывала особенно нежных чувств, но хотя бы не так задирала нос, как свой же брат-близнец. Но и с ней тоже не сложились отношения.
Из-за несработавшего заклинания были ранены и Мистик, и Саблезубый, который защищал пути отхода, были ранены (хотя ему чего жаловаться - все же заживает, как на собаке... нет, ну, мало ли, коготок любимый сломал, какая трагедия!), а задание по незаметному проникновению в военную лабораторию чуть не пошло по п**де. Ситуацию спас Виктор, быстро оклемавшийся от ран, и, соответственно, покинувший свой наблюдательный пост. И на том ему спасибо. И пусть документы удалось выкрасть и вернуться на базу без хвоста и потерь, все равно шума они наделали слишком много, так что военные по описанию теперь искали и лохматую орясину с клыками и когтями, и темноволосую девушку, и одного молодого сержантика с соломенного цвета волосами. В общем, весьма колоритный получался портрет преследуемых. Лишь через пару городов, миль через 120 они все-таки оторвались от преследователей, но еще некоторое время петляли, как зайцы, чтобы сбить со следа. А по прибытии на базу Рейвен лично чуть не получила от Магнето за то, что они так задержались. На эти выпады она ничего не ответила, лишь положила на стол старого друга выкраденные документы и сказав что-то вроде "дочь спроси, что нас задержало", была такова. Ей требовалась лошадиная доза алкоголя внутрь и мелкий косметический ремонт в виде пары швов на плече. Впрочем, последний она наложила себе сама, привычно орудуя швейной иглой, продезинфицированной в спирте.
Когда же плечо оказалось залатано, она только молча вышла в коридор. На улице уже была ночь, так что на базе слышались лишь редкие голоса неспящих. Рейвен отправилась на балкон и, глубоко вздохнув, присела на перила и оперлась спиной о балку, разглядывая небо. Луны видно не было, к тому же дул свежий ветер, хотя, кажется, где-то вдалеке пару раз громыхнуло. Молния прорезала ночное небо лишь спустя двадцать секунд - если и шла гроза в их сторону, то явно нескоро она докатится.

Отредактировано Raven Darkholme (2014-09-07 22:20:25)

Ночь обостряет все чувства: слух, осязание, даже зрение, если его правильно настроить. В тишине все звуки, особенно шаги казались оглушающими, именно их Мистик и не желала слышать, хоть и понимала, что балкон, на который кто-нибудь может выйти перекурить, не самое лучшее место для уединения, но другого, чтобы было так же прохладно, так же свежо, у них не наблюдалось, так что приходилось мириться. И прикрывать глаза, концентрируясь на ране и направляя туда все регенеративные способности организма. Не так давно она заметила, что может способствовать заживлению собственных повреждений, конечно, не так мощно, как Виктор, но тоже неплохо. В любой случае, в прошлый раз и она, и Азазель получили почти идентичные порезы, так на ней все затянулось раза в два, если не в три быстрее, чем у красномордого. А на месте, где должны быть шрамы, в конечном счете образовывались новые чешуйки, плотные и нечувствительные к боли. И это радовало - это было удобно. Но и разочаровывало, потому что иная чувствительность точечно тоже терялась. Может, когда-нибудь все могло измениться, как возросла скорость регенерации, но этого предугадать был не в состоянии никто, наверное, даже Ирэн, потому оставалось только наблюдать за собой. Годами.
Кто-то страшно мешал, носясь туда-сюда по коридору и не находя себе места. И Рейвен казалось, что она знает, кто это может быть, - кого сейчас должны были терзать муки совести за чуть не проваленное задание от величественного и сильного папы. Ах, да, он же пришел и потребовал отчет по форме. Без особых чувств метаморф рассказала, как оно было на самом деле, и даже не поинтересовалась, устроил ли он собственной дочери допрос с пристрастием относительно того, что же случилось на плевом, в общем-то задании. По большому счету, ей было плевать - она свою часть работы выполнила безукоризненно, как и всегда. А что мог сделать Магнето со своей любимой непутевой дочуркой... не ее, Рейвен, это было ума дело.
В любом случае, через какое-то время синекожая даже соизволила посмотреть в сторону коридора и усмехнулась, покачав голову и закатив глаза. Именно в таком положении она и встретила Алую Ведьму, нервно нарезавшую круги по коридору и все же решившуюся сделать шаг на балкон, в место, которое Мистик выбрала своим альковом на время, пока боль немного не утихнет. На деле, она уже могла бы и уйти, но спокойная обстановка заставила чуть задержаться. Ух, ты, оно еще и говорит, - пронеслось в рыжей голове, когда Ванда все-таки заговорила.
- Молодец, не заикаешься. Отчиталась Магнето? - не поздоровалась (а зачем, раз и так уже виделись сегодня?), сразу перешла к делу... именно такой обычно все и видели метаморфа, резкой и не имевшей привычки ходить вокруг да около.
И все-таки спросила... не потому, что так хотелось знать. Но она по сути отдала распоряжения, как должно дальше все произойти. И теперь стало внезапно любопытно, к кому из двух девушек Эрик отнесся чуть более тепло: к вечно верной Рейвен или к любимой дочери... или нелюбимой. Она не лезла в их отношения, у нее в Братстве была совершенно иная роль, как и положение в чужой жизни. Нет, Мистик не питала иллюзий относительно чувств Магнето к ее персоне, также не считала, что она незаменима. Просто в полной мере осознавала, что она относится к той категории соратников, которых лучше не пытаться даже кем-то заменить.
- В моем теле теперь на девять дырок больше: одну большую, остальные от игл. И как мое плечо? - голос Мистик, и без того металлический в своих странных модуляциях, звучал безразлично и холодно, как и лицо, что ничего не выражало.
Ни раздражения, ни гнева, ни даже презрения она не испытывала. Просто констатировала факт, что после почти проваленного задания и ранения она априори не может быть совсем в порядке.

Отредактировано Raven Darkholme (2014-09-08 19:53:19)

Из этой девочки мог выйти толк. И даже не в плане способностей, она просто быстро усваивала, что от нее ожидали и хотели, а подобное качество встречалось не так уж и часто, так что его следовало ценить. Но страхи ей мешали. Чем больше сила, тем больше влияние страха, тем больше риск, что все пойдет прахом из-за какой-то мелочи. Но до этой мысли возможно было дойти только самостоятельно, вложить это в чужую голову из собственного опыта просто невозможно.
Жить без страха совершенно нельзя - он является защитной реакцией, одним из механизмов самосохранения, потому платой за бесстрашие всегда являются потери. Но и обратная сторона тоже исключительно критична, потому что парализованное ужасом тело и сознание ничем не может помочь тем, кто находится рядом. Ванде с ее поистине огромной и едва ли поддающейся познанию силой предстояло овладеть этой философией, научиться во всем находить идеальный баланс, удерживать равновесие на лезвии бритвы и жить так дальше, каждый день проскальзывая мимо и не дотрагиваясь.
- К тебе он поразительно мягок, - усмехнулась метаморф, поерзав спиной по балке, служившей ей вертикальной опорой, - старые раны, от которых остались разве что воспоминания, начинали ныть и чесаться на перемену погоды.
Так это было забавно - наблюдать почти свысока за девчонкой, которая в теории одним щелчком пальцев уничтожить и зарвавшуюся синекожую, и создать новый фантазийный мир, причем вряд ли бы в нем бегали розовые пони, которые распушают за собой радужный хвост. Что-то Рейвен подсказывало, что в реальности подростка были цепи, который она все желала разорвать, но не знала, как и зачем. Обязанности, давление. И метаморф только добавляла масла в огонь. Но говорить иначе она уже не умела и не видела смысла быть лживо мягкой.
- От меня бы уже и мокрого места не осталось за подобный риск, - уже почти нейтрально продолжила свою мысль Мистик. - Сделаем тебе скидку на возраст и отсутствие опыта работы в команде.
Наверное, это она сама себя так убеждала, почему не стоит отвесить лично оплеуху девушке. Впрочем, поднимать руку на дитя Даркхолм себе не позволила бы: она, конечно, низко пала и в своей работе в качестве разведчицы Братства не стеснялась ни шастать по наркопритонам, ни ложиться в постель с теми, от кого ее откровенно тошнило, ни давать взятки, ни играть на деньги. Но никогда ее рука не поднялась бы на ребенка, наивного, пусть и великовозрастного. К тому же, она не забывала ни на секунду, чем это отпрыск и с кем ей придется иметь дело, если она додумается оставить хоть крохотный след на нежной коже Ванды. Нет, Рейвен не боялась Магнето - слишком много уже было пройдено, слишком много ночей проведено в одной постели - но жизнь еще дорога. К тому же, показательные наказания стали с недавних пор особой фишкой (правда, метаморф прекрасно знала, откуда взялась эта фишка и кто на подобное подтолкнул, потому на нее это уже не оказывало такого феерического воздействия), потому не шибко хотелось вдруг "впасть в немилость".
- Шрамы есть у всех, даже у Саблезубого, - приподняв одну бровь от некого подобия удивления, ответила Мистик и повернулась лицом к своей собеседнице, склонила голову набок и развернула руки ладонями к Алой Ведьме, предъявляя запястья, предплечья, на которых узоры из чешуи были совершенно разными.
Некоторые чешуйки были круглыми и словно оплавленными по краям, на левой ладони тянулась же четкая голубая полоска.

Едва ли не с самого первого дня в Братстве Мистик начала общаться с хвостатым Азазелем, хотя считалось раньше, что он особой разговорчивостью не отличался. Оказалось, что он может быть весьма словоохотлив, интерес и даже чувство юмора в некотором роде у него присутствовало, правда, весьма специфическое, этакое черное демонское, но обо было. Его появление, даже если он не телепортировался, всегда предварял острый запах жженой серы. Именно он после и начал учить Рейвен быть быстрой, ловкой, действовать на опережение даже такого существа, как он. Поначалу получалось из рук вон плохо, оказалось, что бесконечные часы, проводимые метаморфом в спортзале со штангой не давали именно того результата, который был нужен, чтобы стать хорошим бойцом. Да, она была крепкой, могла долго бежать, но представления не имела, как защищаться, как нападать. И они приступили к жестоким тренировкам.
В самую первую очередь демон отметил, что силовые методы ближнего боя не подойдут легкой и гибкой синекожей девушке. И он решил поработать над ее растяжкой... как оказалось, делать он это умел только жесткими методами, после которых она едва-едва могла встать, а уж о том, чтобы полностью свести ноги, речь не шла еще пару дней, зато податливое тело научилось делать все виды шпагата, а позвоночник уже гнулся во все нужные и немыслимые стороны. И лишь после этого были часы и часы боя. Уворот - парирование, бросок, сразу за ним удар. Ни у кого больше так не гнется тело: если резко дернуть руки противника назад, будет вывих, это обездвижит даже сильного противника. Он учил ее искать все болевые точки, причем на себе, чтобы запоминалось железно. И Рейвен перестала бояться причинить себе боль. Научилась наплевательски относиться к тем ранам, которые не угрожали жизни. Всего лишь порезы, которые в конечном счете зарастут. А чтобы не оставлять следов, можно искусственно отрастить несколько новых чешуек, которые перекроют кровь.
Магнето учил ее быстро отмечать особенности поведения людей и мутантов, она становилась идеальным зеркалом, училась быть клоном из тени - из плоти и крови. Она училась программировать, взламывать системы и предугадывать развитие техники, когда заканчивались физические тренировки, садилась за изучение языков, читала много и почти насильно. Если бы Чарльз увидел такое рвение учиться, он бы подумал, что его Рейвен подменили. Но она уже и не была его маленькой сестричкой - ее заменила черствая и требовательная к другим Мистик, не боящаяся ни боли, ни холода, ни смерти. Время стерло пухленькие щечки и умильную улыбку, при которой девушка слегка надувала губки, будто даже тогда, когда она была довольна, все равно капризничала.
Теперь эту школу предстояло пройти и Ванде, чтобы стать настоящей Алой Ведьмой, настоящим и стОящим членом Братства, истинной дочерью своего отца. Ей было этого не понять - с таким снисходительным и мягким отношением Магнето девчонка могла лишь расслабиться, возгордиться и почувствовать вседозволенность. Гордыня - прямой путь к падению. А с ее способностями к своему полету вниз она присоединит слишком много собратьев.
- Можно, - Рейвен не медлила с ответом, она не видела в подобных прикосновениях ничего ни постыдного, ни плохого. И эротического подтекста тоже не наблюдала. Девочка просто хотела понять, как Мистик стала такой, - это легко прочитывалось в ее движениях, в ее взгляде.
- Если хочешь понять, как тебе нужно действовать, принеси нож, - проговорила синекожая, посмотрев на Ведьму серьезно, без единого намека на издевательство.
Она собиралась показать дочери Маггнето нечто важное. Правда, и рисковала, что крошка труханет, откажется, но через подобное ей было лучше пройти.

Близнецы отличались просто, как небо и земля: если Пьетро не имел ни намека на терпение и совершенно не понимал, ни когда следует остановиться, ни к чему следует прислушаться, то Ванда могла быть и послушной, и решительной. Именно из-за этого Мистик и не чуралась общения с дочерью Магнето. Пусть Ведьма и не была похожа на Эрика внешне, что-то от его характера ей явно досталось. Может, он и казался сумасбродным, опасным в своей непредсказуемости, Рейвен прекрасно знала, сколько усилий и подготовки было в каждой видимой импровизации мастера магнетизма.
Ванда пошла в него - ей нужно было готовиться, продумывать все. Так она познавала мир и саму себя. И именно из-за этого часто она была неуверенной, потому ей и не хватало контроля над собственной силой, требовалось развивать ее способности иначе. Когда девушка ушла, Рейвен думала, что она не вернется, испугается, что страшная метаморф этим самым ножом крошку попытается заколоть. Впрочем, Алой ли Ведьме было бояться обычного ножа, который ей нужно велели принести?
Дочь Магнето вернулась. И именно тогда, когда синекожая, которую уже так старательно изучали пальцами на предмет того, как же на ее коже остаются шрамы, собиралась благополучно уйти спать, вернее, попытаться, обглотавшись снотворного и обезболивающих. Явно ночь предстояла веселая. Впрочем, как будто такого раньше не случалось - бывало и похуже, когда приходилось саму себя даром что по кускам не собирать, так что не на что особо было жаловаться.
Ванда пришла обратно и, мало того, что нож принесла, так еще и молча вложила его в ладонь Мистик, на что та сначала несколько удивленно посмотрела, а после, отрицательно покачав головой, вернула предмет девушке и сложила ее пальцы на рукояти так, чтобы оружие (пусть и столовый прибор) не выскальзывало.
- Самое главное - найти грань между страхом, риском и безрассудством, - сказала Рейвен вместо объяснения, а после, удобно оперевшись спиной о стену, поставила ногу на жесткий упор, зафиксировала позу. - Знаешь, что ранение в ногу может убить?
Неспешно метаморф ощупывала собственное бедро с внутренней стороны, а после остановилась на какой-то точке, отрастила коготь и сделала пометку на собственной коже.
- Здесь находится бедренная артерия. Повредишь ее, и жертва в течение полутора минут потеряет более литра крови, - продолжила метаморф, приставив руку Алой Ведьмы с ножом к намеченной ранке, а после сменила облик - перед дочерью Магнето теперь на перилах сидела, опираясь ногой о какой-то ящик, ее же чуть более молодая версия (немного румянее, наивнее и младше - в простых джинсовых шортах и темной майке), только взгляд выражал непоколебимую решимость. - Потому постарайся не убить меня, Ванда. Дерзай - до сАмой артерии, а потом обратно.

Отмечать тончайшие оттенки эмоций и реакций, наблюдать за тем, как меняется выражение лица, как едва приметно могут задрожать губы, как сдвигаются жилы на шее, как дернется бровь. Долгие часы метаморф проводила перед зеркалом, учась изображать чужие чувства, подделывать выражение своего лица под то, которое должно было быть у человека в горе или в радости. В страхе. Раньше она умела изображать только Чарльза и свою фальшивую оболочку, теперь же она могла подражать почти кому угодно, не вызывая подозрений. Когда-то в другой жизни он учил ее, что половина ее сил уходит на то, чтобы держать облик. А после требовал, чтобы в самой экстремальной ситуации она могла сохранять маску. О... она это помнит. Как он распял ее на стене, как продел между ребрами струны и начал всю грудную клетку растягивать. Она держалась... сколько прошло времени, она представления не имела. Но в конечном счете потеряла сознание от боли. И очнулась в постели в той же личине, в которой была раньше. Эрик довольно улыбался.
Лицо метаморф в облике Ванды усмехалось. Кто говорил хоть о каком-то доверии? Не было его, но больше никто не взялся бы учить ее. Потому что боялись, потому что сами воспитали такую крошку. Ведьма не говорила - просто лепетала, и это даже не раздражало. Даже радовало то, как она в последний момент исправилась, перенимая на себя ответственность. Аккуратная царапинка на ноге почти не чувствовалась - боль в плече ее в полной мере затмевала.
- Когда острие пройдет кожу, сопротивление тканей станет слабее, расслабь руку, чтобы чувствовать вибрации лезвия, - Рейвен не стала отвечать ни на один из вопросов - не для того она осталась здесь, чтобы выложить девчонке все на блюдце.
По ее устойчивому мнению, Магнето слишком берег Ванду - ей предстояло стать правой рукой лидера, продолжательницей его идей, проповедницей великого имама. Но пока с такой заботой она рисковала остаться робкой, застенчивой девчушкой с огромной неконтролируемой силой. В один присест сильный слабого съест - Братство росло, понемногу к ним присоединялись те, кто не желал прятаться, кто хотел главенствовать и заявлять о себе. И в самом Братстве тоже кто-то пытался доминировать, причем далеко не всегда огромная сила, мощь, размах были главными, чтобы держать остальных в узде. Все решала сила духа. К Мистик не решался лезть никто не потому, что она могла перемолоть все кости или с одного выстрела вышибить мозги. Просто ее окружала такая аура, которая говорила, что в своей весовой категории она профи, она знает, что делать с собой и своими способностями.
- Меньше слов, больше дела.

"Да, из этой девочки выйдет толк", - теперь Рейвен была в этом уверена.
Метаморф не боялась и не доверяла крошке Магнето, она устраивала девочке испытание, которое показало бы, способна ли она чему-то научиться, сумеет ли она когда-нибудь справляться со своими способностями. Боль и кровь... ее собственная школа выживания была намного страшнее, гораздо более жестокая, но тогда и Братство не было сильным. Они были разрознены настолько, насколько может быть загнанная в один угол кучка совершенно разных и, не исключено, что ненавидящих друг друга людей или мутантов. Поначалу они присматривались друг к другу, пытались дистанцироваться, никто не желал взаимодействовать и, тем более, оказываться в одной команде. Потребовались долгие месяцы, чтобы начать хоть чуть подпускать к себе. А тот единственный, которому она хотела верить, ее истязал тренировками, причинял ей боль, ломал ее и строил заново. И она стала именно той, кем ее знали все, - Мистик, правая рука Леншерра, та, кто понимает его без слов.
С самой Кубы она не плакала. Лишь однажды, проснувшись среди ночи, поняла, что по вискам стекают слезы, в носу свербит, а глаза начинают предательски гореть. Помнится, Эрик тоже тогда проснулся, спросил, что случилось, и она ответила честно, что дурной из прошлого. Ему не нужно было объяснять, он и так знал, что могло присниться. Вероятно, он сам порой видел подобные кошмары. Крохотные моменты слабости она могла позволить себе только рядом с ним... на взаимность в подобных тонкостях же не надеялась даже.
Метаморф привыкла к боли. И в этот раз наблюдала за тем, что делает Ведьма, с совершенно спокойным, словно застывшим лицом, не выражавшим ровным счетом ничего. Да, Рейвен прекрасно чувствовала, как ноет мышца, как мозг хочет избежать повреждений, как тело желает напрячься и хорошенько всадить пяткой под подбородок девчонки... но Мистик держалась, вдыхала глубоко и ровно и почти не напрягала руки и ноги, чтобы нож в руке Ванды не дрогнул. Не сжимала челюсти и не шипела сквозь зубы - ее невольная ученица все делала правильно, хотя и чувствовался страх. А после... дочь Эрика словно подменили, и именно подобного ожидала Даркхолм - увидеть, как может действовать меняющая реальность, когда ее сознание очищается от страха.
- Потом можешь плакать, смеяться, биться головой о стол, но пока ты что-то делаешь, сосредоточься на цели, и ты ее достигнешь, - вместо ответа на вопрос проговорила Рейвен, возвращая себе с вымученной усмешкой истинный синий облик. - Мне одно интересно, Ванда. Кого ты резала: себя или меня?

Никогда и никто, кроме Эрика, не слышал смеха Мистик - многие задавались вопросом, почему она давит в себе проявления положительных эмоций, почему так часто синее лицо не выражает ровным счетом ничего, в иные же моменты может быть искажено гневом, губы - кривиться в усмешке, но никогда она не улыбалась по-настоящему. Это было в прошлом - вместе с Чарльзом она оставила чистую, детскую улыбку вместе со смехом, оставила все ненужное там, на Кубе, похоронила в песке, позволила воде унести в голубые дали прочь от той, кем ей предстояло стать ради того, чтобы воевать за свои права вместе с тем, кто принял новое имя - Магнето.
Теперь же, смотря на дочку Леншерра, она почти улыбалась. Кто-то говорит, что никто не меняется, она же видела, что Ванда могла сделать какие-то выводы, способна была работать над собой, стать именно той, кто нужен Братству. Правда, она явно потом начнет перемалывать все и переживать, но без этого невозможно развитие. Уж кому, как не Рейвен, было это понимать.
Это пока что... пока она побаивается крови. Пока ей сложно кому-то причинить боль, и она предпочла бы жертвовать собой. Если она хочет выжить в Братстве, ей придется сильно изменить свои приоритеты, выстроить четкую лестницу, поставить на ее верхнюю ступеньку себя и семью, а лишь потом Рейвен, Азазеля и еще кого угодно. Иначе ее сердце постоянно будет разрываться от боли и переживаний, если кто-то будет ранен. Иначе она так и не научится контролю над своим, несомненно, великим даром, которым ее наградила природа. В последних ее действиях Мистик видела зрелую женщину, что впоследствии сможет стать лидером, сумеет поддерживать и развивать идеи отца. Но тренировки ей тоже были нужны. И далеко не теоретические, даже не такой урок, который сейчас преподавала ей метаморф - что-то более жесткое, более масштабное, но к этому они когда-нибудь позе подойдут. Пока что Рейвен довольно кивала, слушая слова девушки, ее рассуждения относительно ее дальнейших действий.
- В этом и состоит природа твоей силы, Ванда, - нагнувшись к девушке, Мистик улыбнулась ей - не так, как обычно с кем-либо, без издевки, пусть и по привычке высокомерно. - Начни с малого и с себя, и тогда я смогу назвать тебя напарницей.
Сказала Рейвен и, качнув головой, стерла это странное выражение с собственного лица: по ноге текла кровь, разрезанная мышца ныла, но все было не так страшно. Ванда, вправду, хорошо справилась с поставленной задачей. В дальнейшем разговоре метаморф не видела смысла, все слова уже были сказаны, а девушке с ножом явно теперь нужно было одиночество и возможность подумать о том, что только что произошло. Потому, прихрамывая, Мистик оставляла ее наедине с собой.