Первым, что он почувствовал при пробуждении, было ощущение беспорядка. Вместо привычной гармонии в мозгах была давящая на виски информационная каша, столь невразумительная, что Чарльз, увидь он это, ссадил бы его с Дрозда на пару месяцев проходить переподготовку. Неприятные ощущения и разбудившие его громкие звуки, экстренные сообщения, попытки разума восстановить следственно-причинную связь - новые данные поступали на почти все каналы восприятия сплошным потоком, требуя немедленно разбрасывать вычислительные ресурсы мозга на все задачи сразу, и одно только это порождало раздражающую боль. Кроме того, он не мог найти ни одной причины подобному безобразию, а следовательно, ситуация по умолчанию предполагалась опасной до тех пор, пока не будет установлено обратное. Стандартная Процедура в таких случаях предписывала погрузить разум в состояние медитации, дабы успокоить сознание и восстановить мыслесхемы; Шон Кессиди чихать хотел на все Стандартные Процедуры, написанные идиотами, у Шона Кессиди были постоянно обновляемые нейроимпланты, которые позволяли существенно рационализировать большинство действий.
Уверенным и отточенным движением мысли он поставил сигнал-гуделку на попытку рефлексов двинуть хоть мускулом (тело, правда, все равно успело уже на автомате подергаться, но пока что это можно было, хоть и с натяжкой, списать на "активную" фазу сна), а затем так же четко разделил потоки на составляющие, вычленив в первую очередь маяки физического состояния. Данные рассыпались в сознании обрывками цифр и кодов - состояние тела, состояние разума, наличие вирусов в организме, радиационное заражение, положение в пространстве и прочая сопутствующая фигня. Все было в пределах стандартного отклонения от нормы, за исключением трех вещей: ему было холодно, у него затекло все, что в принципе могло затекать, и причиной этого был тот факт, что он был связан неудобной, жутко натирающей веревкой. Какая. Прелесть.
Следующим неожиданно и не по плану ударило осознание отсутствия (после которого, к слову, оказалось очень сложно удержать глупые мышцы лица от каких-либо непроизвольных действий; нос, кажется, все же дернулся). Вообще, Шон очень скептически относился к тем людям, которые полностью перевешивали управление кораблем на нейроинтерфейсы, становясь зависимыми от этой связи, и следил за тем, чтобы не заработать такие же проблемы: отключал большую часть программ в неактивное время, ставил фильтры на излишние данные и все такое, поэтому то, что к нему не поступали данные с Дрозда, сознательно отключенные еще при высадке, хоть и было немного непривычно после нескольких лет почти постоянного контроля над состоянием их птицы, не влияло на психологическое состояние. Однако на данный момент у него не обновлялось вообще ничего, даже внутренние часы, что было очень нетривиально осуществимо на такой развитой планете, как Персифона. Это не повлияло на его дееспособность и, при здравом размышлении, не было критично, но отсутвие связи ощущалось как физическое неудобство - наверное, как-то так себя по жизни чувствовал Ксавье. Однако проблем такое положение вещей создавало немерено: он был лишен и чувства времени, и локатора положения, и какой-либо возможности связаться с кем-нибудь на Дрозде. Параноик Хэнк, правда, обещал слать сообщения каждые четверть местных суток и начинать поиск в случае неответа. Это обнадеживало. Чуть-чуть.
Надежда, впрочем, почти полностью нивелировалась тем фактом, что Шон в упор не помнил, что с ним случилось непосредственно перед теперешним состоянием. Как прибыли на космостоянку - помнил прекрасно, помнил, как решали проблемы с документами, помнил, что Алекс ушел проверить брата, который вместе с командой тоже обретался где-то на Персифоне, помнил, что сам решил пройтись прогуляться в кои-то веки по "зеленым" рекреациям... а дальше был провал, явно вызванный не слишком аккуратным обращением с его головой. В принципе, Шон с его скептическим отношением к "невозможностям" мозга мог бы попробовать восстановить данные, но это требовало времени и, желательно, более удобного положения в пространстве.
Его слаженные, разумные, логичные размышления вдруг снова самым отвратительным образом оказались прерваны незапланированным информационным потоком. Из очень, очень паршивых колонок на громкости, существенно превышающей разумную, гремело: "УГА, УГА, УГА, УГА!!" Игнорировать это нечто не получалось: его тонкий улучшенный слух и не менее утонченная душевная организация решительно не выдерживали столь коварной и злостной психологической атаки и дружно требовали либо сменить проигрыватель, либо хотя бы сбавить звук. Если бы его опыт мотания по обитаемому и не очень космосу был чуть меньше, он бы уже скрипел зубами от злости, однако после серии не самых приятных знакомств, включающих Эрика, мать его, Леншерра, а также Скотта Саммерса с командой, Шон значительно откалибровал свою шкалу отвратительности различных событий. Это, впрочем, не означало, что он был намерен терпеть подобное положение вещей. Вот еще.
Раз уж он переключился на звуки, следовало окончательно закончить с этой частью. Совершенно испорченная способом воспроизведения и эхом музыка существенно осложняла задачу, зато могла дать информацию о форме, размерах и материале помещения (если вы поставили себе нужные нейроболки, конечно). Металлический бункер, довольно большой, и практически пустой; все чудесатее и чудесатее, однако - сейчас большинство уже давно пользовалось оргпластиками, которые были и легче, и прочнее. Кроме того, немного поигравшись с фильтрами, Шон выделил три различных дыхания и, космос бескрайний, шорох ткани, возможно даже натуральной. Ух ты.
По идее, оставалось только проверить, всю ли экипировку с него сняли, и можно было "просыпаться" - изображать бессознательную тушку не было смысла, а уж если его до сих пор не убили и даже не покалечили, то значит, он для чего-то нужен, и находится в относительной безопасности. Шон запустил диагностику внешних устройств - и был просто огорошен результатом. С одной стороны, с него сняли все - в смысле, /вообще все/, не только внешний ЦП, крылья, приемник и прочую фигню, и даже не линзы с коммуникатором - на нем не было его костюма! Это каким же упорствующим параноиком надо быть, чтобы содрать с пленника фабричный синтетический комбинезон?! Снедаемый мрачными подозрениями, Шон провел языком по зубам, потом чуть скривил губы - и вместо того, чтобы увериться в своих подозрениях, снова сильно удивился: кляпа не было. Ну ошизеть можно. Отсутвствие каких-нибудь там звукоизолирующих наушников и вовсе вытекало просто из того, что он все прекрасно слышал. Очень, очень непредусмотрительно со стороны тех, кто с ним это сотворил. Напрашивался вывод: его похитители - либо мудаки самоуверенные, либо просто мудаки, потому как явно не знают, с чем связались. Короче говоря, его недооценивали, и это был неоспоримый плюс. С другой стороны, огромный, размером с межгалактический транспортник минус заключался в том, что Шон Кессиди был далек от почетного звания хорошего бойца как людские колонии от матушки-Земли. Прогером он был весьма квалифицированным, это да, свои со всех сторон необычные способности отточил и имел несколько тузов в оперативке, в детстве занимался акробатикой и был довольно ловок, мог физически и виртуально влезть туда, куда обычные люди не залезут, да и пилотировать, опять же, научился, за пару лет-то, но бегать за и от противников, уворачиваясь от их выстрелов, в тяжелой броне с бластером наперевес, а еще хуже и вовсе без какой-либо экипировки - не-а, не приходилось как-то. На Дрозде за силовые конфликты отвечал Алекс, ну, и еще Дарвин, пока жив был, так что банальро не было необходимости.
"То есть, я в полной жопе, без вариантов. И что мне стоило послушать Алекса и заняться самообороной? Ох, если я отсюда выберусь, то Алекс меня убьет. И, что обидно, будет прав."
Итак, по ощущениям, бодрствовал он уже минуты три, если не пять, и если за ним кто-то следил, то они уже наверняка догадались, что он проснулся, а значит, пора было заканчивать страдать фигней и приступить, наконец, к активным действиям. Развязаться, например. В общем, рассуждая подобным образом, он открыл глаза... и тут же их закрыл. И почти сразу же распахнул снова.
Сапоги. Зеленые сапоги до щиколотки с широкой горловиной, без каблука. Со стразами.
Глаза у Шона стали размером с два снаряда бластера, в голове набатом била всего одна мысль: "что?!"
От сапогов взгляд пошел дальше, исследуя непомерно длинные (от ушей) ноги в чулках в сеточку. Где-то на уровне бедра эта архаичная одежда заканчивалась чем-то, что, очевидно, было подвязками. На левой ноге оная, к тому же, была кокетливо прикрыта куском сине-зеленой ткани.
"Вашу же экзопланету астероидом по поверхности, это ведь не..."
Повинуясь приказу мозга, нога в сапоге нелепо дернулась. Шон бросил контрольный взгляд на собственную грудь и уронил челюсть - венчало это произведение психоделического искусства красивое, сделанное из дорогой ткани коктейльное платье, натянутое на плоскую мужскую грудь.
- Бля-а-а... - глубокомысленно протянул Шон, пытаясь совладать с когнитивным диссонансом: к такому полная опасностей, приключений и гениальных идей Хэнка Маккоя жизнь его не готовила.
Сбоку донесся какой-то посторонний звук. Шон, терзаемый смутными сомнениями, повернул голову - и узрел своих, хм, коллег по плену. Тоже в платьях, да. Причем если две девушки еще выглядели более-менее прилично, то небритый мужик в трещащей по швам женской одежде с оборочками впечатление производил... ну, в общем, да, производил-таки впечатление! Если сам Кессиди был высоким, худым и нескладным, вследствие чего в таком виде еще с натяжкой мог сойти за крайне некрасивую бабу (или за богомола. На богомола он, наверное, был похож даже сильнее), то коренастый плечистый мужчина в изначально красивом платье сильно смахивал на циркового медведя из старых двумерных фильмов.
"Пиздец-то како-ой!"
На краю сознания появился какой-то звук; обратив на него внимание, Шон с удивлением понял, что, на автомате пытаясь сдержать смех, издает невнятное тихое бульканье. Лишенный возможности профейспалмить, он с размаху долбанулся головой о собственные колени ("чулкиии!.."), а затем несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь прийти в себя. Положение вещей в анфас и профиль было похоже на полный пиздец и еще немного на начало артхаусного фильма ужасов, так что получалось плохо.
"Я найду тех, кто это сделал, и заору их до смерти."
Он вдохнул еще раз, выпрямился и снова посмотрел на небритого мужика и двух девушек.
Возникла неловкая пауза, в ходе которой Шон отчаянно соображал, как начать разговор. В конце концов, решив, что хуже уже не будет (потому что хуже уже некуда), он поинтересовался:
- Ради разнообразия я предположу, что вы, возможно, знаете, каким образом мы все сюда попали?

Отредактировано Sean Cassidy (2015-09-02 19:44:45)

Продолжая знакомиться с обстоятельствами заключения,  Шон на пробу попытался кинуть в сеть какое-нибудь нейтральное сообщение, потом, когда не получилось - прожигающие хорошие такие дыры в системах безопасности вирус (нормальные люди не записывают на свои импланты вирусы, но где нормальные люди, а где он) - и с размаху влетел в "стенку". Напрашивался вывод: на него нацепили блокатор, который, естественно, и не давал ему вывалиться в информационное пространство и дозваться до ближайшего отделения полиции, или хотя бы очень злого и очень взрывоопасного Алекса. Замеча-ательно. Блокатор нацепили, а рот не заткнули. И уши не заткнули. Но зато нацепили недешевое устройство.
"Ну потрясающе просто. Чем вообще думали те люди, которые это сделали?!"
Тем временем сотоварищи по похищению, что приятно, начали подавать признаки жизни, и местами даже пытались вникнуть в ситуацию. Здраво рассудив, что попробовать сделать невозможное (раздолбать или хотя бы обмануть блокатор) можно и потом, Шон переключился на осмотр своих потенциальных соучастников по побегу.
Первый, вернее, второй, если считать самого Кессиди, очнувшийся, небритый мужик в пеньюаре (вашу ж материнку, как теперь это развидеть?), адекватностью не отличался, и на прямой, в общем-то, вопрос радостно заявил:
- Чувак, ты в курсе, что на тебе чулки?
"Сотрясение мозга или просто истерика?" – задумался Шон, пока мужчина в пеньюаре пытался бороться с ветряными мельницами путем невнятных воплей на тему звуков, исходящих из того, что их похитители осмеливались считать колонками.
- Вашу мать, не смейте слушать мою музыку! - "А хотя, может он и раньше такой был."
Если мужик страдал какой-то особой формой сумасшествия, анализу не поддающейся, то курносая девушка рядом с ни напротив, вела себя точно так, как себя должен вести человек, неожиданно попавший в ситуацию за гранью любого артхауса – пыталась кого-то позвать, а потом нервно захихикала.
"Хм, довольно молода; пыталась звать знакомых – видимо, не понимает, что происходит, значит, не помнит, как сюда попала – плохо; настроена не враждебно; к подобным ситуациям непривычна. Да что здесь вообще происходит?"
- Да вас никак платья, - "спасибо, Капитан Очевидность". - Ой, не могу, и чулки, - "ой, да ладно, они что, все считают нужным это сказать?!"
- Спасибо, я уже заметил, – несколько, пожалуй, ядовито отозвался он, после чего решил не тратить энергию на злость (решение далось с большим трудом) и вместо этого проверить состояние веревок. Веревки, чтоб их, оказались в отличном состоянии: руки не отвяжешь, если только ты не какой-нибудь суперпластичный мутант. А вот ноги зафиксированы не были.
"Попробовать, что ли, раздолбать сам стул? Если тут где-нибудь подходящая труба, или угол какой?"
- Простите,  Shensheng de gaowan, - ”куда-куда она меня сейчас послала?!” - простите, это нервное,  - Ага, это видно. -  Очень нервное... Какое платье! - ”Да сколько можно уже?!”
"Интересно, на мой вопрос хоть кто-нибудь мне ответит?" - задумался он, предпринимая первые попытки изменить свое положение в пространстве (ну, у того, что в детстве он занимался акробатикой, был один неоспоримый плюс - если бы не она, Шон бы точно сейчас расплющил нос о железное покрытие пола). Не то, чтобы он ожидал конкретики, - похитители обычно имеют тенденцию не давать жертве возможности запомнить акт похищения, - но теоретический успех попытки наладить контакт казался успешным началом... чего-то. Побега отсюда, вероятнее всего.
- Не представляю, - донеслось до него. Задвинув в угол своего сознания мысли о веревках, стульях и почему-то мыле (ничего такого, просто ассоциативный ряд), он постарался передвинуться так, чтобы иметь возможность взглянуть на собеседницу, и увидел красивую темноволосую женщину лет двадцати пяти-тридцати на вид, обозревавшую помещение уверенным взглядом того солдата, который бывшим не бывает.
- В сознании была на Персефоне. Вы? – продолжала та – что интересно, активно взаимодействовать с окружающим миром она начала сразу же по пробуждении, проявляя чудеса выдержки и хладнокровия, что выдавало в ней человека бывалого и сильно обнадеживало при текущем очень фиговом положении вещей.
"Не паникует и не истерит - мгновенно сориентировалась и начала на нее влиять на ситуацию; говорит короткими рубленным фразами; сразу же предполагает врагов, видимо, имеет парочку; - наемник? полиция? - не суть важно, главное, что, скорее всего, имеет соответствующие навыки, в том числе и боевые, - очень хорошо; "в сознании", значит, тоже не знает, как сюда попала - очень плохо; воспринимает как союзника? Будем считать, что да."
- Если у кого-то есть враги с настолько паршивым чувством юмора, советую сказать прямо сейчас.
Шон задумался на пару секунд перед тем, как ответить, но, в любом случае, информация сейчас была единственным ресурсом, и скрывать ее не было смысла.
- Персефона, главный порт. Последним помню то, что решил прогуляться к садам и подышать свежим воздухом. А что касается врагов, - ну, если бы совсем уж честным, то... – враги у меня, конечно, имеются, но в том, что с нами произошло, они определенно не могут быть виноваты, - спору нет, Леншерр в своих порывах ко всеобщей реформации всего на свете был способен на абсолютно любую сложную и неочевидную многоходовку, но вырубить одного из бесконечной вереницы подобранных Профом несчастных, вырядить в женский костюм многовековой данности и оставить в каком-то непонятном помещении связанным в компании неизвестных людей даже для него было слишком... просто слишком.
“Итак, что мы имеем? Я со своим горлом и имплантами, которые сейчас бесполезны, эта боевая леди, смахивающая на спецназовца, вероятно-гражданская-девушка, не поддающийся пока что оценке мужик. Лучше, чем ничего. Если поторопиться, конечно”.
- Ну что же, дамы и господа, - решительно заявил он, кое-как проковыляв к колонне и пытаясь примериться по ней стулом (это наверняка смотрелось очень комично, но что делать?), - я предлагаю немедленно приступить к попыткам покинуть это негостеприимное место, потому как даже несмотря на то, что фантазия сотворивших это с нами, эм-м, существ, представляет определенную ценность для психиатрии, мне все-таки не кажется разумным ждать того момента, когда сюда войдет главный евнух этого заведения и объявит, кого из нас господин назначил любимой женой.